Вечер американской академической музыки

Вечером пятницы 19 ноября мы традиционно для пятницы поехали в PSO. В гараже нас ждала первая неожиданность: все нижние ярусы оказались забиты и нам пришлось заруливать на четвертый этаж. Обычно не проблема найти место на первом же ярусе, но в ту пятницу в Питтсбурге начинался праздничный сезон. Зажигали рождественскую ель и устраивали фейерверк. Хорошо, что мы не сунулись в самый центр, а не то, застряли бы как во время финала Кубка Стэнли. Тогда мы и нашли этот гараж на 12-ой улице, которому остаемся верны.

Нас же привело в Downtown совсем иное зрелище. Главный приглашенный дирижер Pittsburgh Symphony Orchestra Леонард Слаткин представлял вечер музыки, написанной американскими композиторами. Соответственно музыки весьма современной, так как в плане академической музыки американцы слезли с пальмы только в конце девятнадцатого века (всякие ранние песенки не в счет). Или их Дворжак оттуда снял? Вот русские композиторы слезли с елки очень вовремя, в начале девятнадцатого века перед самым расцветом романтизма. Потому русских композиторов знают и играют по всему миру, включая Питтсбург, а вот американцы сами своих не сыграют – никто их не сыграет.

Первое отделение начиналось музыкой Леонарда Бернстайна к фильму On the Waterfront. Фильм для американцев классический, оскароносный, ныне 103-е место в топе IMDb. В плане подготовки к концерту нашел я его на vkontakte и ознакомился. То ли от того, что я нашел только русскую версию, в которой Марлона Брандо слушать бесполезно, то ли от того, что я в целом не люблю такие под Скорсезе криминальные драмы, но фильм меня не впечатлил. Музыка тоже. Обыкновенный такой саундтрек.

Леонард Слаткин не только делит с Бернстайном общее имя, но они оба знаменитые дирижеры и выглядят весьма похоже: такие смешные седовласые дедушки. Но вот и Слаткину ничего особенного вытащить из бернстайновского саундтрека не удалось. Мужик, который сидел рядом с нами, перед самым началом отправился в туалет и к восьми опоздал. Пустили его только после аплодисментов, но много ли он потерял. Наверно, только жену разозлил.

Вторым номером был концерт для кларнета Джоан Тауэр. В PSO существует программа «Композитор года». В течение сезона они играют произведения избранного современного американского композитора. Например, пару сезонов назад композитором года был Джон Адамс, который сам дирижировал третьим актом своей знаменитой оперы «Никсон в Китае». А в этом году почетную роль Composer of the Year примеряет Joan Tower. Между прочим, первый раз, когда мы в живую слушали академическую музыку, написанную женщиной-композитором. Перед исполнением на сцену вышла сама Джоан, чтобы сказать пару слов о своем концерте для кларнета. Ну, а потом его начали играть. Солистом был главный питтсбургский кларнетист. Пришлось ему повиртуозничать. Но в целом опять же не впечатляет, не поражает. Не какофония, но звучит как сочинение, которое должен выдавать каждый выпускник композиторского отделения консерватории.

После перерыва завершала концерт полная версия балета Аарона Копланда Appalachian Spring. Плясать, конечно, никто не плясал. Почему весна в ноябре? Ну, не обязательно аппалачская весна, хотя Копланд имел в виду весну. Можно назвать «Аппалачский родник» или даже «Аппалачская пружина». Для начала над оркестром опустился белый экран, на которое было спроецировано краткое интервью Копланда, записанное в 1985 году.

Считается, что это одно из самых любимых и известных американских произведений. Но вот меня как-то смущает, что балет. И музыка там балетная, то есть никакая не заковыристая. Сильной получается только концовка. Особенно сильной она получилась в тот вечер в PSO, так как к финалу на улицах начался фейерверк. И эта глухая отдаленная канонада, разливавшаяся под сводами в дополнение к музыке, лучше чем любая программка объясняла, что на самом деле «Аппалачская весна» кончается не радостным праздником фермеров, а начинающейся Гражданской войной.

Сегодня мы опять идем в PSO. Тот самый Дворжак, который снял американцев с пальмы, написал в Штатах свой виолончельный концерт, и американцы помнят и гордятся. Ну, о том напишем как-нибудь потом.