Нью-Йорк: “Мефистофель” и “Триптих”

Когда-то я помнил, сколько раз мы были в Нью-Йорке, а сейчас уже сбился со счета. Одних только спектаклей в Metropolitan Opera мы посетили 22 штуки. Два года мы не были в “столице мира”, и вот вновь собрались посмотреть две оперы, увидеться с друзьями в Принстоне, посетить два музея и прогуляться по трем паркам.


У меня было столько хороших постов и фотографий о Нью-Йорке, что мне уже не интересно еще раз писать стандартный текст, описывающий наше путешествие изо дня в день. Публиковать в очередной раз фотографии Центрального парка:


“Здания-утюга”:


Или, прости господи, Таймс-сквера:


Но мы, наконец, доросли до того, чтобы зайти в MoMA (Музей современного искусства):


И Музей Соломона Гуггенхейма:


Десять лет назад мы бы там ничего не поняли, а сейчас уже что-то начали понимать. Вот наш автопортрет-отражение в арт-объекте Эльсуорта Келли:


Только после переезда в Сиэтл и регулярных прогулок в Olympic Sculpture Park’е начался мой интерес к современной скульптуре и знакомство с такими именами как Келли, Серра, и, конечно, Александр Колдер, о чьих работах в Нью-Йорке я сейчас мог бы отдельный пост написать. Мы обошли и тщательно их все обфотографировали, а ведь раньше бы мимо прошли:


О MoMA я тоже мог бы запросто отдельный пост сочинить с десятками фото. Ну, круто же – Малевич “Белое на белом”:


Или Мерет Оппенгейм “Меховой завтрак”:


Один вид из окна – как художественная инсталляция с глубокомысленным посылом:


Но подозреваю, что мои читатели разделятся на тех, кого современное искусство не трогает, кто смотрит на эти странные объекты как шагаловская корова:


или как коза Пикассо:


И на еще больших знатоков, чем я, для которых все эти матиссы и ван-гоги - уже пройденный этап:


Вот в Гуггенхейме большую часть занимала выставка шведской художницы Хильмы аф Клинт, которую мы пока понять не смогли:


Зато здание музея (1959), спроектированное главным американским архитектором Фрэнком Ллойд Райтом, прикольное:


Можно ходить по спирали и смотреть, как экскурсоводы мучают школьников современным артом:


Мне кажется, что архитектура в целом доступнее для понимания, будь то дом по проекту Захи Хадид рядом с парком High Line:


Или строящиеся небоскребы района Hudson Yard:


Да даже заброшенное здание сахарной фабрики в новом парке Domino в Бруклине:


А про оперу я тем более стараюсь в жж подробно не писать, полистав несколько старых постов с нулем комментариев. На этот раз мы целенаправленно ехали слушать оперу Арриго Бойто “Мефистофель”. Кто из моих читателей о ней до этого слышал?


Это не критика, если что: наоборот, совершенно нормально о ней никогда не слышать. Ее так редко исполняют, что когда Мет объявил новый сезон, я сразу же решил ради нее ехать в НЙ. В “нагрузку” взяли билеты на “Триптих” Пуччини - тоже не самое известное его произведение. Точнее три одноактных оперы, которые исполняются в один вечер. В третьей опере “Джанни Скикки” заглавную роль исполнял Пласидо Доминго, для которого это 50-й юбилейный сезон в Мет. И в свои 77 лет он еще живее всех живых и поет погромче многих молодых певцов:


В НЙ чувствуется приближение Рождества. Как индейку съели, так стали елки ставить:


Мы зашли в собор Св. Патрика напротив Рокфеллер-центра:


И там уже собран рождественский вертеп:


В воскресенье погода была совсем не зимняя:


За Бруклинским мостом проглядывает Статуя Свободы:


А рекламный кораблик плывет мимо Вильямсбургского моста и в данный момент призывает запретить пластиковые трубочки для напитков:


Под конец размещу фотку еды из польского ресторана, это уж все должны понять и оценить :)

Что стало с бывшими олимпиадниками

В предыдущем посте об олимпиадах меня спросили, куда пошли учиться участники нашей команды и что вообще с ними стало. Я решил, что этот хороший вопрос заслуживает отдельного поста. Плюс я порассуждаю о том, что лично мне дало участие в школьных олимпиадах по химии и какое место они должны занимать в образовательном процессе.


От каждой страны в IChO участвует по четыре школьника. Из нашей команды России 2002 года все четыре участника защитили кандидатскую или ее иностранный аналог. По алфавиту:
1. Илья Глебов из Барнаула поступил в МГУ, который закончил в 2007 году, в 2010 году там же защитил кандидатскую, сейчас доцент в МГУ. Он занялся квантовыми расчетами (поэтому он к.ф.-м.н., а не к.х.н.) под руководством Вадима Еремина - руководителя нашей команды на IChO. Я знаю, что сам Илья потом стал соруководителем российской команды школьников и ездил с ней на другие IChO уже в качестве ментора.
2. Евгений Ларионов, мой друг еще с Химического кружка. Мы вместе учились в СПбГУ, потом Женя поступил в аспирантуру в Германию (LMU-München), в 2011 году стал там Doctor rerum naturalium (еще один способ назвать PhD), был постдоком в Швейцарии и Испании, занимаясь органическим синтезом, а сейчас работает в химической индустрии в Германии.
3. Игорь Седов из Казани пошел в Казанский университет, где в 2009 году защитил кандидатскую по физхимии и продолжает там же работать доцентом и ведущим научным сотрудником.
4. Андрей Соловьев - ну, про меня все должны все знать :) Я один сбежавший из Системы. Но в Системе еще столько хороших химиков осталось, что мою потерю она переживет и пережует. (Система = вера в то, что если в юности начал учиться на химика, то всю жизнь должен проработать химиком).


Интереса ради погуглил еще других участников IChO 2002, где они сейчас.

1. Самое первое место занял китаец Ye Zhu: BS Peking U.; PhD U. of Chicago; Postdoc MIT; поработал в Bristol-Myers Squibb, а сейчас Assistant Prof. в National University of Singapore. Тоже органик. Ну, весьма хорошая карьера пока получается.
2. На втором месте был другой китаец Hua Lu: BS Peking U.; PhD UIUC; Postdoc Scripps и в 2014 году он вернулся в Пекинский университет Assistant Professor’ом. Занимается биоматериалами. Вот, китайцы после прекрасного американского образования возвращаются в Азию.
3. Занявшего третье место Sumit Kumar из Индии я не нашел. Нашел нескольких Сумит Кумаров химиков примерно нашего возраста, но, вроде, это не он.
4. Marcin Kałek из Польши, 4-е абсолютное место. MS U. of Warsaw; PhD Stockholm U.; Postdoc CalTech; с 2016 года Assistant Professor в Варшавском университете. Тоже органик и тоже вернулся на родину.

На этом я решил, что общая картина понятна, и остальных школьников искать не стал (хотя я знаю из этого списка еще несколько человек, кто получили PhD). Картина для IChO в целом оптимистичная. Я часто говорю, что решение задач на время не коррелирует с умением заниматься научными исследованиями. И что участие в школьных олимпиадах не является ни необходимым, ни достаточным условием для успеха в науке в будущем. Но вот большинство бывших олимпиадников не спились, не зазнались, а достигли такого уровня в науке, какой можно ожидать к 33 годам.

Хотя не про наш год, но про других олимпиадников я слышал истории, что люди не могли даже бакалавра получить. И вылетали чуть ли не с первого курса. Не потому, что плохо знали химию, а потому что дисциплины не хватало, чтобы сдавать сессии по всем предметам. У нас в СПбГУ многие преподаватели потом к олимпиадникам относились с подозрением.

Вы можете возразить, что Assistant Professor в Сингапуре - это никак не предел мечтаний для гения. Я помню, когда в 2006 году присуждали медали Филдса отметили, что два лауреата (Теренс Тао и Григорий Перельман - который от награды отказался) участвовали в школьных олимпиадах и завоевывали там золотые медали (Тао так в 13 лет). А вот Андрей Окуньков и Венделин Вернер в олимпиадах не участвовали. Но так это математики. И награда такая, что вручается в возрасте до 40 лет.

Я посмотрел, кто сейчас самый молодой Нобелевский лауреат по химии - Штефан Хелль, 1962 года рождения, НП 2014 за флуоресцентную микроскопию. (Кстати, это PhD руководитель другого олимпиадника из Питера Сергея Яна, который был на год старше нас с Женей и выигрывал дипломы Всероссийской олимпиады). Хотя международные олимпиады по химии проводятся с 1968 года, изначально это была забава для стран социалистического лагеря и по уровню сложности задач напоминала нынешнюю районную олимпиаду. Более-менее серьезного уровня с участием капиталистических стран IChO достигла в 1980-х годах. То есть Штефан Хелль в международных олимпиадах вряд ли участвовал, а остальные Нобелевские лауреаты по химии еще старше его.

Один из самых уважаемых мной органиков-синтетиков Фил Баран (1977 года рождения) по своему возрасту мог бы участвовать в олимпиадах, но я ничего на этот счет найти не смог. Если бы участвовал в IChO, то уверен, это где-нибудь было бы отмечено. Так что однозначно назвать кого-нибудь из бывших олимпиадников, кто стал по-настоящему большим ученым, я пока не могу. Но рискну предположить, что среди тех, кто участвовал в IChO на сегодняшний момент, кто-нибудь да получит НП в будущем. Лет через 50 узнаем :)

Но IChO - это же вершина айсберга. В том же Китае есть сотня школьников каждый год, кто мог бы завоевать там золото, но от одной страны поедут только 4 человека (и тут китайцев дискриминируют, не только с грин-картами). Я считал олимпиадниками всех, кто брал дипломы на городском уровне и выше. Идея олимпиадного движения в химии намного шире, чем натренировать 4 школьников на всю страну.

Для меня в первую очередь это была огромная мотивация учить химию за пределами школьной программы, где мне быстро стало скучно. Не все любят соревноваться. Вот мой брат, который ничем не глупее меня и который в науке достиг даже больше, чем я, олимпиады никогда не любил, к ним специально не готовился и дальше городского уровня не поднимался.

Но программистам проще: они дома за компьютером могут работать над реальными проектами, еще учась в школе. А вот химичить дома я никому не советую. И школа - это тоже неподходящее место для научной работы. Мало, кто может устроиться заниматься настоящей химией в местный университет параллельно школе, вот и остается ходить на химические кружки, как делал я, и готовиться к участию в олимпиадах.

Я приветствую разнообразие форм образования. Потому что люди любят учиться по-разному. Кому-то олимпиады совершенно не подходят, а у меня они удивительным образом легко пошли. Мне нравилось запоминать реакции и формулы, решать химические задачки, и я никогда не испытывал такой стресс в отношении олимпиад, как потом было с экзаменами. Экзамен можно провалить, он проверяет, что ты не знаешь. А олимпиада была таким соревнованием с самим собой в первую очередь, где что-то не знать - это нормально. Ну, не буду победителем, ничего в остальном для меня не изменится, не надо будет ходить на пересдачи.

Главное, чтобы олимпиады окончательно не превращались в спорт, не появлялись профессиональные олимпиадники, которые не могут потом перестроиться на научную работу. А потому я против студенческих олимпиад по химии - студенты уже могут в лабе работать. Я против того, чтобы за школьную олимпиаду давали большие призы: деньги не должны быть главной мотивацией. И я даже предложил бы, чтобы один человек мог участвовать в международной олимпиаде только раз в жизни, чтобы дать возможность поучаствовать другим. Плюс такой опыт дает огромное, и на мой взгляд не совсем честное, преимущество на следующий год, когда уже знаешь, к чему именно готовиться. И если государству нужны ученые, то пусть развивают аспирантуру, а не школьные олимпиады.

Разумеется, в первую очередь участие в олимпиадах принесло мне знания по химии, поездки в другие города (для поездки в Голландию на IChO я делал свой первый в жизни загранпаспорт) и знакомства с интересными людьми (благодаря таким кружковско-олимпиадным знакомствам я и попал в США: вначале на стажировку в Bowling Green State University, куда сам бы я никогда не собрался; зато, когда очутился in the Land of the Free, решил и в аспирантуру поступать именно туда). Благодаря олимпиадам я без экзаменов поступил в СПбГУ (ЕГЭ тогда еще не было), да и для поступления в аспирантуру, уверен, медаль олимпиады не помешала.

Были и материальные подарки. Когда я участвовал в олимпиадах, я еще и не знал, что потом в университете медалистам международки, платят Потанинскую стипендию (2000 руб. к 192 руб. стандартной стипендии на 1-м курсе; 3000 руб. к 600 руб. на 5-м курсе; только надо было учиться без троек, с чем у меня проблем не было). Тогда это были очень приятные деньги, на которые мы покупали штуки вроде нового принтера. Сейчас уже Потанин ничего олимпиадникам не платит, но, может, есть какие другие стипендии.

А еще нам на IChO всем раздали одинаковые рюкзаки и калькуляторы TI-83 Plus. Своими калькуляторами на олимпиаде пользоваться было нельзя. Пришлось перед первым туром разобраться, как такой калькулятор работает, очень он был не похож на бывший у меня Casio. С рюкзаком я потом ходил в универ, и он давно развалился, а калькулятор до сих пор со мной 16 лет спустя. Делаю на нем быстрые расчеты, когда лень даже гугл открывать:


Но, пожалуй, самым неожиданным применением моей серебряной медали IChO была подача на грин-карту по категории EB-1A, где я заявил ее среди international awards. Хоть и школьная награда, но по химии же. Не было бы у меня ее, я бы все равно получил грин-карту по другой категории EB2-NIW, но это был бы долгий и нервный путь. А так олимпиадное прошлое еще раз пригодилось мне через 10 лет после окончания школы. Кто знает, может, еще когда-нибудь пригодится.

Итоги выборов - WA Propositions

Сказав А, надо сказать Б. Письма с бюллетенями продолжат поступать, но крайне сомневаюсь, что результаты голосования по законопроектам штата Вашингтон качественно изменятся:


Итого Proposition 1631, которое вводило “налог на углерод”, не прошло. Все-таки глобальное потепление представить сложно, а повышение цен на бензин - легко.

Proposition 1634 о запрете локальных налогов на газировку прошел. Большая победа для Coca-Cola, но я считаю, что они ввели избирателей в заблуждение, тем, что якобы запретили вводить “налоги на еду”. Ну, может, кто-то и содой питается, калорий в ней много.

Уверенно прошли Proposition 1639 о новых ограничениях при покупке оружия и Proposition 940 о дополнительных тренингах для полиции, чтобы они не убивали психов. Сомневаюсь, что они что-либо изменят, но посмотрим.

Seattle Proposition 1 насчет повышения налогов для финансирования “образовательных” программ тоже прошло.

В Сенат от штата предсказуемо переизбрали на 4-й срок демократку Марию Кантуэлл.


Я вначале хотел написать, что выборы закончились ничьей, но все же признаю, что демократы выиграли больше, чем проиграли. Они теперь контролируют House, а, значит, будет еще больше политического цирка и мало новых законов.

Лично я, как человек, голосовавший за республиканцев, доволен результатами выборов. Во-первых, Senate важнее House, так как сенаторы могут сами по себе назначать судей, а House без Senate ничего не может. Во-вторых, у нас в штате провалился carbon tax, а в Калифорнии закон о rent control. Все-таки даже в таких либеральных штатах социалисты все еще в меньшинстве, и люди читают, за что голосуют, а не только “за все хорошее против всего плохого”. В-третьих, высокая для midterm elections явка (114 млн избирателей против 83 млн в 2014 году) показывает, что Трамп вернул людям интерес к политике.


В-четвертых, республиканцы могли проиграть намного больше. В 2010 году на таких же midterm elections во время первого срока популярного Обамы республиканцы выиграли 63 места в House, 6 в Сенате и 6 губернаторов. А при непопулярном Трампе проиграли всего около 33 мест в House, 7 губернаторов, а в Сенате даже выиграли 2 или 3 места. Это чуть лучше, чем накануне выборов предсказывали политические аналитики на основе опросов населения, поэтому мысленно я готовился к худшему результату.

Я понимаю, что дело не в популярности президентов, а в сложных локальных раскладах. Банально, если на одних выборах много-много где выиграть, то на следующих можно много проиграть. Однако люди уже принялись считать выборы в Сенат в 2020 году. И места, которые республиканцы взяли на этот раз, могут позволить им удержать верхнюю палату Конгресса и через два года. При 50-50 было бы тревожно, а с 53-47 (или даже 54-46) вполне комфортно.

И еще, если говорить о будущем, меня весьма заинтересовала фигура Бето О’Рурка - кандидата демократов в Сенат от Техаса. Он свои выборы проиграл, но всего на 3%. Для демократа в Техасе это крутой результат. Вот кому надо идти от демократов в президенты в 2020 году: молодой белый мужик, зять миллиардера, который спокойно выиграет на Midwest’е, а то может и “флипнуть” Техас из красного штата в синий: это 36 выборщиков. Решат техасцы, что пусть Бето - сукин сын (= демократ), но наш сукин сын, и проголосуют за него. Буду следить, не дедушку же Сандерса демам выдвигать.

Экспериментальный тур

Июль 2002 года. Гронинген, Нидерланды. Экспериментальный тур международной олимпиады школьников по химии (IChO). Даже задания можно в интернете найти - экспериментальные задания в конце файла. 5 часов на три задачи: ферментативная кинетика через титрование, орг. синтез и спектрофотометрия.

Я всегда считал, что теория мне дается лучше, чем эксперимент. Органический синтез я делал до этого всего два раза в жизни. Титровать, вроде, за последние пару лет научился. Может быть, заставлять школьников соревноваться на время, кто быстрее проведет синтез, - занятие глупое и небезопасное, но экспериментальный тур был и остается неотъемлемой частью химических олимпиад. Мало хорошо вызубрить теорию, надо еще и руки иметь достаточно прямые. На уровне готовки еды, но для кого-то и этот уровень - проблема. Ну, начну с двухстадийного синтеза - он идет дольше всего, параллельно сделаю кинетику, а на спектроскопию, сколько времени останется. Плюс соберу все свои баллы на теоретических вопросах и расчетах, без которых не обходится ни один экспериментальный тур.


На школьных и районных турах олимпиады эксперимента не бывает. Хотя в нашей школе учителя химии были старой закалки, и экспериментальные работы в классе мы делали. Что-то там сливали, получали водород, аммиак, осадок сульфата бария. На городской олимпиаде экспериментальный тур уже есть, но в Питере, когда я учился, вначале был первый теоретический тур, куда попадали по сотне учеников из каждого класса, а на второй экспериментальный тур отбирали всего по 20-30 человек - тех, кто хоть что-то на первом туре решил (потом был третий тур с задачами по выбору, но не о них сегодня речь).

На всероссийской олимпиаде, как я писал в прошлый раз, было тоже два теоретических тура и один экспериментальный. Но вес экспериментального тура был всего 30 баллов из 150 (20%). К тому же только часть этих баллов выдавалась за точность анализа и технику работы. Остальные шли за правильность написанных реакций, формул для расчетов. Мог быть еще теоретический вопрос, почему мы делаем так, а не по-другому. “Всеросс” благоволил теоретикам, но на “межнаре” эксперимент “весил” уже 40% от всех баллов. И туров там было всего два - теория и практика. Еще хорошо, что баллы распределяли 60-40, а не 50-50.

Если бы я был просто учеником обыкновенной общеобразовательной школы, то я бы ни за что не подготовился к эксперименту. Все-таки школьные сливания щелочи с кислотой были очень далеки от того, что требуется уметь на олимпиадах высокого уровня. А тогда, в начале 2000-х не было даже YouTube, чтобы можно было найти видеообъяснения всех распространенных экспериментальных техник.

В 9 классе без какой-либо специальной подготовки, прочитав одну книгу, я попал на экспериментальный тур городской олимпиады по химии. Значит, что-то правильно решил на первом теоретическом. Учительница по химии могла мне помочь только тем, что принесла советскую книгу “Техника лабораторных работ” Воскресенского - увесистый кирпич, который описывал самые разные хитрые приспособления, но не касался базовых вещей. Но задания на олимпиаде оказались не такими сложными: качественный анализ, какое вещество в какой пробирке, через сливание их содержимого (нюхать тоже можно) и неорганический синтез какого-то соединения свинца. Уж не знаю, насколько хорошо я с ними справился, но на следующий третий тур городской олимпиады я в 9 классе не попал. Скорее всего, по совокупности баллов двух туров. Но я получил диплом третьей степени и приглашение заниматься на химическом кружке.

О химическом кружке, который сейчас называется Химический центр, и в котором я занимался в 10 и 11 классах я мог бы написать отдельный пост и даже не один. Но для сегодняшнего рассказа важным является то, что там нас учили не только теории, но и эксперименту. Для этого надо было отдельно вечером ездить в один из будних дней в школу 77, где как раз проводили экспериментальный тур городской олимпиады. Вот там меня научили титровать.

Титрование, если кто не знает, - это добавление к одному раствору другого раствора из длинной градуированной трубки, которая называется бюреткой. Если концентрация одного раствора известна и между ними протекает реакция, конец которой можно установить по добавленному индикатору, то можно рассчитать неизвестную концентрацию другого раствора. Сейчас, когда появились автоматические титраторы и другие методы определения концентрации, ручное титрование становится уделом школьных олимпиад и мучения студентов на практикумах по аналитике. Я даже не уверен, учат ли ему американских студентов-химиков.

Но так как экспериментальные туры на городских и всероссийских олимпиадах, когда я в них участвовал в 10 и 11 классе, были завязаны на титрование, то этот навык я развил неплохо и собирал нормальные баллы, несмотря на общую свою неуклюжесть. Вот и на международной олимпиаде задание на титрование мне удалось выполнить лучше всего и получить за него почти полный балл.


Сколько мне дали за синтез, я уже не помню. Получил белый продукт ненулевой массы и на том спасибо. Как я уже упомянул, синтез до этого я делал только дважды: один раз в 77-й школе, но тот синтез этилбромида из EtOH, NaBr и H₂SO₄ имел мало общего с тем, что требовалось на IChO. Второй раз - на двухнедельных майских сборах в МГУ, где из 15 человек, кто лучше всего выступил на всероссийской олимпиаде, выбирали тех четверых, кто поедет на международную.

К моменту этих сборов оргкомитет олимпиады рассылает по странам-участницам тренировочные задачи, которые чем-то похожи на те, что будут на настоящей олимпиаде. Делается это, как я представляю, для того, чтобы уравнять учебные программы в разных странах. И в том числе дать представление, к какому эксперименту готовиться. Вот мы и делали там в один из дней сборов синтез. Я ощущал себя Остапом Бендером: вроде, победитель всероссийской олимпиады, но делал синтез второй раз в жизни. И не могу сказать, что двух раз мне хватило, чтобы чувствовать себя уверенным. Это потом у меня в универе будет практикум по органике, о котором я уже писал в жж в трех частях. А тогда тупо делал, что было написано в методике. Я даже не помню, делали ли мы на московских сборах ТСХ.

Третье задание - спектрофотометрическое определение железа в таблетках вообще не помню, как делал. Помню только, что сам прибор был в отдельной комнате, куда надо было идти с приготовленным раствором, а не в общей лабе, где химичили одновременно человек 20 школьников. В общем, в итоге я получил за эксперимент 28 баллов из 40 возможных (70%), что, прямо скажем, не самый крутой результат. За теорию у меня было 50 из 60 (83%) (но там были свои глупые ошибки).

Однако мой результат был самым высоким по эксперименту у нас в команде. Правда, Илья, который в итоге получил бронзовую медаль, уверял, что продукт его синтеза украл кто-то из конкурентов и поэтому он недосчитался приличного количества баллов. Я в эту историю охотно верю, учитывая, что все работают в одной лабе, бегая от одного эксперимента к другому, от весов к спектрофотометру. Даже случайно легко было перепутать.

Лидер нашей команды Игорь в итоге получил приз за лучший результат в теоретическом туре (порядка 58/60), но в общем зачете занял только 20-е место из-за низкого балла в эксперименте. Он был еще большим теоретиком, чем я, и в итоге стал физхимиком, а не органиком-синтетиком.

В целом, это известная штука насчет российских химиков-олимпиадников: в теории наши команды намного сильнее, чем в эксперименте. Поэтому нам выгодно, когда на олимпиаде сложная теория и простая практика, а в Голландии в тот год было наоборот, поэтому наши руководители относительно спокойно отнеслись к тому, что у нас в итоге было одно золото, два серебра и одна бронза, а не четыре золота, как у китайцев.


Но у китайцев было бы 4 золота при любом наборе задач. Про них рассказывали, что сборы у них продолжаются 8 недель, когда вся команда уходит в горы и с утра до вечера решает задачи и химичит в лабе, ставя опыты из тренировочного набора по десять раз. Что вообще-то правилами международной олимпиады запрещено. Но даже в команде России, если кто-то занимал потом абсолютно высокие места на IChO, то почти наверняка тренировался весь 11-й класс на базе местного универа делать опыты. Слишком уж высок вклад эксперимента на международке. И слишком невероятно даже для мегамозга, который выучил все химические реакции, провести их в полевых условиях в лаборатории, если он никогда колбы в руках до этого не держал.

Не так давно я перечитал сказ Лескова ”Левша” и отметил, что там много смешного и актуального. Вот даже с техникой безопасности, о которой вспоминали в комментах к предыдущему посту об олимпиадах. По правилам каждая команда должна приезжать со своими защитными очками (goggles). И нам руководство их перед экспериментальным туром IChO раздало, а потом забрало назад. Ни на всероссийской олимпиаде, ни на сборах, ни потом в СПбГУ никто в очках не работал. В США же на том, как важно их постоянно носить в лабе, все помешаны.