суббота, 26 декабря 2020 г.

Что я написал в 2020 году

С школьных времен у меня была привычка после прочтения художественной литературы начинать писать свои тексты в том же стиле. Обычно, написав две-три страницы и скатившись в откровенный абсурд и пародию, я останавливался. Единственным читателем моих сочинений мог оказаться только мой брат.

А этим летом я прочитал «Золото бунта» Алексея Иванова и задумался о том, могу ли я написать роман. Не на пару страниц, а хотя бы на сто. Чтобы все было связано и закончено. И сколько у меня по времени такая работа займет. В разработке приложений был перерыв, поэтому я решил поиграть в такую игру. Чтобы не отвлекаться на исследования, решил писать о том, что знал хорошо – о химической лаборатории. Одну неделю придумывал сюжет и героев, две недели набивал и редактировал текст. Результатом стал «Полный синтез ктулхумицина».

На роман он, может, и не тянет (40k слов, в «Золоте бунта» 192k: его Иванов три года писал), но это самый длинный художественный текст, который я написал в своей жизни. По-хорошему произведения такой длины надо писать месяца три, но для меня достижением было то, что я три недели мог сосредоточиться на одном тексте и не бросить его на середине со словами: «Кому это нужно. Никто не будет читать».

Когда я выложил его в жж (в 10 частях, потому что в жж довольно жесткое ограничение на длину поста), мое творение прочитали десятка два моих друзей и знакомых. И отзывы были благожелательные. Я сделал вывод, что не зря старался и что надо будет когда-нибудь написать детектив, но перед этим прочитать, что другие люди в этом жанре пишут. Потому что все мои познания ограничивались прочитанными в глубоком детстве «Десятью негритятами», «Восточным экспрессом» и «Собакой Баскервилей». «Имя розы» еще, но это не классический детектив. И раз на то пошло, то в «Гарри Поттере» и «Золоте бунта» тоже есть элементы детектива.

Я устал от сочинительства и думал, что год ничего не буду писать, только читать. Но сами собой мысли стали складываться в рассказики. В другое время если бы я заинтересовался вопросами химической номенклатуры, я написал бы публицистический пост, но в августе на свет появился короткий рассказ «Новая номенклатура».

Моему брату он не понравился. Он сказал, что мой рассказ похож на ту самую стандартную научную фантастику, которая нам никогда не нравилась. Нечто юмористическое на злобу дня, что забывается столь же быстро, как и прочитывается.

Хронологически я потом написал рассказ «Счастливчик», который до жж дошел в ноябре. Но он писался с двумя целями: написать что-нибудь не о химиках и понравиться одному конкретному читателю. Основывался он не на литературе, а на моем участии в решении программистских задач на сайте LeetCode и фильмах ужасов типа «Хижины в лесу» и «Техасской резни бензопилой», которые я недавно посмотрел. Плюс это политическая сатира на предвыборный 2020 год. Я считаю, что своих целей достиг.

А затем я опубликовал пост о том, что я смотрю на ютубе, где на скриншоте случайно попалось видео от ChemistryViews о недавней статье в JACS о синтезе гексациклогексилциклогексана, и в комментариях поступил вопрос: «А чем замечателен гексациклогексилциклогексан?».

Размышления над ответом привели меня к цитате из «Носа» Гоголя: «Как авторы могут брать подобные сюжеты?». Зачем здравомыслящий ученый возьмется синтезировать гексациклогексилциклогексан, а JACS этот синтез опубликует? У меня появилась задумка попробовать свои силы в таком жанре как «рассказ по научной статье».

Я прочитал саму статью, понял, что настоящие авторы и их мотивация слишком скучны, а потому придумал своих героев – профессора Томаса Томасона и его постдока Хаздазата, которые решают философские проблемы современной науки. Эти «говорящие» имена показывают, что я задумал базировать свой стиль на Гоголе. Перечитал «Шинель» и понял, что так я писать не смогу. Слишком цветасто написано. Поэтому гоголевское в моем тексте осталось, но в многочисленных шутках и аллюзиях. Например, есть у меня такой диалог:

«– Как думаешь, Хаздазат, прогидрируется ли это кольцо, – Томас указал на один из фенильных заместителей на периферии исходного гексафенилбензола.
– Это прогидрируется, – промычал Хаздазат, со всей дури затягивающий автоклав гаечным ключом.
– А это? – Томас показал на центральное бензольное кольцо.
– А это, может, и не прогидрируется, – раздраженно отвечал постдок».

Во-первых, он отсылает к самому началу «Мертвых душ», где два мужика обсуждают бричку Чичикова: «"Вишь ты", сказал один другому, "вон какое колесо! Что ты думаешь, доедет то колесо, если б случилось в Москву, или не доедет?" – "Доедет", отвечал другой. "А в Казань-то, я думаю, не доедет?" – "В Казань не доедет", отвечал другой».

А во-вторых, отражает реальную химию и проблему неполного гидрирования и разделения близких по свойствам продуктов, с которой столкнулись авторы статьи. И таких параллелей в моем рассказе десятки. Его было очень весело сочинять, но он рассчитан на редкого читателя, который знает и произведения Гоголя, и органическую химию.

Поэтому я решил выбрать другую статью, которая была бы доступна широкой публике. В сентябре по всем новостным каналам шло сообщение об обнаружении «жизни» на Венере. Я решил присоединиться со своим рассказом «Венерианец». Кому-то он напомнил Чехова, но на самом деле моим литературным увлечением тех дней было переслушивание и перечитывание стихов Владимира Высоцкого. И я использовал этот рассказ, как повод написать «песню» под Высоцкого.

Проблемой было то, что я не представлял, чем занимаются астрономы. А исходная статья в Nature Astronomy была унылой. Люди сидят и обрабатывают сигнал на компьютере, пытаясь выловить в шуме линию вращательного спектра фосфина. И когда меня лишили опоры на химию и на Гоголя, я не смог придумать ничего интересного. Собрал в кучу все идеи о жизни на Венере и понял, что как с детективами надо учиться у мастеров, так и с рассказами надо мне читать и разбираться, что делает хороший рассказ запоминающимся. (Есть мнение, что написать хороший рассказ сложнее, чем хороший роман, и на сегодняшний день я с ним согласен).

Чтобы закончить серию, я написал стандартный описательный пост о случайно выбранной статье («Статья с нобелевским лауреатом»). И оказалось, что количество комментариев и уровень дискуссии у него даже выше, чем у моих художественных рассказов по статьям. Что же получается? Мои герои никому не нужны и не интересны. Чем неделю сидеть и придумывать сюжет, я могу за час прочитать статью и за два написать по ней пост с картинками.

Другим моим увлечением прошлого и этого года было изучение истории живописи. Я написал пост о картине «Эксперимент с птицей в воздушном насосе», который был хорошо принят читателями. Его я художественным произведением не считаю, но потом я задумал написать о портрете химика Антуана Лавуазье и его жены. И тут я вышел за рамки картины, благо биография Лавуазье позволяла рассказать хорошую историю. Она меня самого настолько захватила, что неделю я не мог больше ничем другим заниматься, и получился длинный, но интересный пост «Он, она и художник».

Такой жанр мне понравился. Я знаю еще несколько известных картин о химии или химиках, о которых мне есть, что рассказать, а заодно самому больше изучить о науке и живописи. Когда читаешь для поста, все детали воспринимаются глубже, а не так, когда я читаю случайные статьи в Wikipedia, которые в лучшем случае перескажу брату во время ежедневных прогулок и благополучно забуду. Если будет не о чем писать, то напишу о портрете Менделеева кисти Репина.

О Лавуазье написано много статей, несколько биографических книг и даже одна пьеса. Я решил дальше изучить, насколько можно беллетризировать научные факты, чтобы читателям все еще было интересно читать, а мне интересно сочинять, а не механически передергивать факты из Wikipedia и чужих статей.

В это время мне скинули ссылку на изучение образования глицина в космосе. Я не нашел в этой новости никакого материала для поста или рассказа – нет ни героев, ни конфликта. Но она завязана на давно интересующую меня тему происхождения жизни и более частный вопрос образования аминокислот из простых органических веществ. Я мысленно пришел к эксперименту Миллеру–Юри, о котором когда-то читал интересную байку, что процесс открытия был извилист и драматичен. В следующие две недели я прочел все, что написано о Миллере–Юри, начиная с оригинальной статьи в Science. Результатом стал эпичный пост «Эксперимент Миллера–Юри: Происхождение жизни или хайп?» в 4000 слов.

Я переживал, что читатели осудят выдумывание диалогов и мотивации за некогда живших ученых. Но многим, наоборот, такое вовлечение в научный процесс со стороны героев понравился. Я записал себе еще один потенциальный жанр для постов – олитературенные рассказы о научных открытиях. Такое я писать могу и люблю. Проблема только в том, что с таким постом надо неделю-две только им и заниматься. Хорошее занятие на пенсии, когда заработал миллионы и можешь сочинять для души и пользы, но сейчас я хочу вернуться к приложениям. А писать такие рассказы об открытиях в информатики или из жизни программистов у меня не получится.

Наконец, изучая, насколько далеко можно пойти в художественном описании научных фактов, я поставил перед собой сложную цель, с которой не справился. В середине ноября я написал пост о том, «Почему элемент литий так называется», и предложил задать мне другой элемент, о котором я напишу в следующий раз. Меня попросили написать о титане.

Казалось, все просто: пошел в Википедию, перевел историю о том, как он был открыт в 1791 году, в честь кого назван, добавить шутку о том, что рядом с нашим домом тайский ресторан называется “Ti22”. Но после успеха Миллера–Юри я хотел создать нечто большее. Рассказы об элементах – популярный жанр в химическом научпопе. Я прочитал главы о титане в «Рассказах о металлах» Венецкого и в книге «Элементы: замечательный сон профессора Менделеева» Курамшина. Меньше всего я хотел в своем жж пересказывать своих предшественников. Мои посты читают не потому, что людям почему-то захотелось узнать о титане, а потому что им интересен я, мой взгляд на мир и на человека.

В химическом бестселлере «Исчезающая ложка» Сэм Кин принял мудрое решение написать только об одной грани титана – его использовании в протезах. Я мог бы вслед за постами о литии и эксперименте Миллера–Юри рассказать об открытии титана в конце 18 века или о многолетних попытках выделить металл в чистом виде и разработать промышленный путь его получения. Но меня понесло отталкиваться от древнегреческих мифов о титанах.

Я посчитал, что все знают, как титан Кронос поедал своих детей, как вместо младенца Зевса ему подсунули камень, Зевс вырос, убил отца, освободил съеденных братьев и сестер, олимпийские боги победили титанов и заточили их в Тартар. Поэтому имена героев Джуна (Юнона – римский аналог богини Геры) и Зюс (Zeus) у меня были выбраны не случайно. Потом я захотел еще приплести фильм «Титаник», сцену разрубания наручников (+ привет прикованному титану Прометею, который дал людям огонь). Поэтому антагонистом стал титан Океан, а дело перенеслось на фабрику по производству титана.

Но я запутал сам себя, устал от сочинительства, не проникся собственными героями, и пост «Титан: Элемент-катастрофа» мне самому не понравился. Я долго боролся с желанием его не выкладывать или радикально переписать. Мой брат, которому я рассказал мифологическую основу, сказал, что все нормально. Кто захочет, тот поймет. В конце концов, мы в школе могли не подозревать, что «Мертвые души» основаны на «Одиссее» Гомера и «Божественной комедии» Данте, и читали их как сатиру о жадных помещиках. (Но «Мастера и Маргариту» без «Фауста» и Нового Завета не понять).

Как я отметил в начале поста: все мои тексты являются переосмыслением прочитанного. И если в «Ктулхумицине» к главному герою является во сне мертвый профессор, то параллель с духом отца Гамлета очевидна. Я мог бы и дальше писать сплошные шутки в духе «Прогнило что-то в академическом королевстве» и «Офелия, иди в индустрию», но я сплетаю клубок из всего багажа моих литературных познаний: от Геродота (рассказ о муравьях) и Гофмана (потеря героем тени: ЯМР-спектра в моем случае) до Толкина (Сэм) и Роулинг (троица героев в начале романа). Да, я так пишу со школы, и по-другому мне писать неинтересно.

Под конец помещаю мой собственный рейтинг своих литературных и окололитературных произведений этого года. От самого нравящегося до того, что следовало бы переписать:

1. Миллер–Юри.
2. Ктулхумицин.
3. Лавуазье.
4. Гексациклогексилциклогексан.
5. Счастливчик.
6. Новая номенклатура.
7. Венерианец.
8. Титан.

Спасибо всем, кто читал мои тексты. В мире столько писателей – мертвых и живых – а вы уделили часть своего времени, чтобы прочесть мои сочинения, и даже давали мне советы, как писать лучше.

среда, 23 декабря 2020 г.

Что я прочитал в 2020 году

Год вышел начитанный. Я осилил 18 художественных книг (8 на английском, 10 на русском) и 13 нон-фикшнов (8 по-английски, 5 по-русски). Для меня это много. Я устал. Надо переварить.

Чтобы не запутаться, я составил в файле список прочитанного и расставил оценки по пятибалльной шкале. «Пятерки» получили три художественные и две научно-популярные книги, но это моя оценка – посоветовать широкой публике я могу только одну из них.

1. Для меня книгой года стал роман «Золото бунта» (2005) Алексея Иванова. Он потряс меня не меньше, чем «Сердце пармы», прочитанный в 2019 году. Но книги эти довольно длинные, жестокие, язык и герои специфические. История-не история, фэнтези-не фэнтези. Моих литературных способностей пока не хватает, чтобы доступно описать, чем они меня зацепили. Магия какая-то.


2. Вместо «Золота» я лучше посоветую прочитать короткую книгу «Поселок» (1988) Кира Булычева тем, кто его не читал. Хотя бы первую часть «Перевал». Когда мне ее порекомендовали, я от нее многого не ждал, считал Булычева детским писателем (для меня это чаще минус, чем плюс). Первая глава далась тяжело, зато потом так втянулся, что не мог успокоиться, пока не дочитал до конца. Другие произведения Булычева пока читать не собираюсь, верю, что «Поселок» у него объективно лучшее.


3. Последняя пятерка в художественной литературе достается детективу «Азазель» (1998) Бориса Акунина. Я Акунина читал достаточно, чтобы зачислить его в свои любимые писатели, но фандоринскую серию не трогал: боялся, что затянет и потеряю много времени. В этом году захотелось посмотреть, как люди пишут популярные детективы, и взялся за самый первый том. Не разочаровался. Сюжет занимательный, но мне интереснее оказались тонкие (и толстые) отсылки к классической русской литературе. Такая отдельная игра выискивать не преступника (пусть этим Фандорин занимается), а откуда взят тот или иной персонаж и эпизод. Кто такие литературные игры любит, тому советую. Читать «Турецкий гамбит», следующую книгу в серии, не тороплюсь. Посмотрю других детективщиков для полноты картины (буду рад рекомендациям малоизвестных, но крутых авторов; Конан Дойля, Агату Кристи и «Имя розы» я сам знаю и люблю). К Акунину всегда можно будет вернуться, чтобы отдохнуть после скучных книг.


4. Еще «5/5» я поставил «Происхождению жизни» (2016) Михаила Никитина – про эту книгу мне так и хотелось воскликнуть: «Ее должен был написать я!». Но все отмечают, что для людей без хорошей базы в химии и биологии, пробраться через нее непросто. Для фанатов темы происхождения жизни. Жду второго издания, чтобы узнать, продвинулись ли ученые дальше.


5. Из научных (авто)биографий мне очень понравилась “Gene Machine: The Race to Decipher the Secrets of the Ribosome” (2018) by Venki Ramakrishnan. Здесь и путь иммигранта-аспиранта в США, и поиски «большой научной темы», и патологическое желание получить Нобелевскую премию. У меня «5», но рекомендовать я ее могу только людям, интересующимся настоящими, а не голливудскими историями о научных открытиях.


6. Больше всего книг получили у меня оценку «4»: понравилось, но не восторг, вряд ли буду перечитывать. Последняя книга, которую я дочитал вчера – “One of Us Is Lying” (2017), Karen McManus. Young Adult, замаскированный под детектив. Мне, конечно, сложно понимать правила чести американских старшеклассников, кто с чьим бойфрендом переспал и почему неприглашение на вечеринку в девятом классе должно караться смертью, но герои интересны, мир, сюжет и любовная история убедительны. В середине было скучно, но детектив же – если хочешь узнать, кто убийца, будешь читать и то, у кого какие проблемы в личной жизни: вдруг это важная улика. Вот это книга для всех, иначе бы она не стала такой популярной (и я бы ее никогда не стал читать).


7. Еще на «4»: “The Screaming Staircase (Lockwood & Co. #1)” (2013) by Jonathan Stroud – шла под кодовым названием «книга про привидения». Слишком детская и медленная в начале и в середине, но концовка неплохая, и у автора можно поучиться тому, как придумывать свой мир.


8. Константин Образцов «Красные цепи» (2013) – потянуло меня читать дебютные романы авторов второго эшелона, которые добились определенной популярности и фанатской любви. Если бы было не про Питер, не стал бы читать, настолько дубовый язык. «Интеллектуальный триллер» для любителей трэшаков, когда зомбей крошат из пулемета (я любитель).


9. Уна Харт «Троллий пик» (2020) – начала за здравие, кончила на клиффхэнгере. Покупайте люди следующую книгу, если хотите узнать, к чему были тролли. Я пока воздержусь. Но как мистический детектив неплох.


10. Алексей Иванов «Пищеблок» (2018) – не «Золото бунта», конечно же, но мне у Алексея Иванова все интересно читать. Хорошее собрание советского детского фольклора.


11. Стефан Цвейг «Амок» (1922) – небольшая новелла, которую я решил прочитать после того, как у моих читателей английского слово “amok” вызвало ассоциации с Цвейгом. Романтизм романтизмом, но полезно разбавить современную литературу классикой.

12. Артуро Перес-Реверте «Фламандская доска» (1990) – в университетские времена мои однокурсники читали этого автора, а я, прочитав Эко, до Перес-Реверте так и не добрался. В этом году в связи с увлечением живописью решил почитать околохудожественный детектив. Но он оказался больше про шахматы, чем про живопись. Читал, как и Цвейга, по-русски. Немецкий я никогда не выучу. Испанский мог бы, но пока читаю на нем тексты не сложнее статей в Wiki о науке. Художественную прозу такого размера не потяну.


13. Isaac Asimov “A Whiff of Death” (1958) – после моего романа мне несколько человек посоветовали посмотреть этот «химический детектив» Азимова. Судя по тому, что он не переиздавался с 1980-х, его ценят только химики, и Азимова помнят, как фантаста, а не как детективщика. Мне было любопытно ознакомиться, но не более.


14. Эдогава Рампо «Человек-кресло» (1925) – один из трех рассказов японского писателя, которые я прочитал, пытаясь понять, как можно уместить детектив в короткий рассказ. Девушки-обзорщицы книг с ютуба «Человека-кресла» испугались, но мне рассказ показался забавным, а не страшным. Образ главного героя хорошо запомнился.

15. Михаил Левицкий «Карнавал молекул» (2019) – купил на litres, чтобы поддержать издание книг по более-менее серьезной органической химии. Никак не для «широкого круга читателей». Я такие книги о необычных молекулах мог бы писать десятками, но они реально мало, кому нужны. Поставил бы 3, а не 4, если бы не интересная история о квазикристаллах.


16. и 17. Борис Акунин «История Российского государства», том 5 (2017) о Петре I и том 6 (2018) «Эпоха цариц». Мне нравится, как Акунин систематизирует российскую историю с добавлением того, что происходило в соседних странах в то же время. Если бы не нравилось, то не прочитал бы уже шесть томов. Седьмой – о Александре I и Николае I – уже куплен и дожидается своего часа.

18. Stephen King “On Writing” (2000) – мне советовали прочитать автобиографию Кинга. Собственно автобиография о том, как он начал писать и как попал под грузовик, интересны. Советы «как писать книги» очень субъективны. Что работает для Кинга, не сработает для меня.


19. Eugene Koonin “Logic of Chance” (2011) – книга, которую мне было тяжело читать. Биоинформатика и геномика – не моя специализация. Но поэтому поставил «4», что узнал много нового для себя. Пораженческий взгляд Кунина на происхождение жизни заслуживает отдельного поста.


20. Jordan Ellenberg “How Not to Be Wrong” (2014) – занимательная математика в американской жизни. «Четверка» за историю о том, как умные люди придумали заработать на массачусетской лотерее.


21. Sam Kean “The Disappearing Spoon” (2010) – байки о химических элементах. На удивление я почти ничего не знал, поэтому высокая оценка. Возможно, самая популярная книга по химии последних лет. Уже один этот факт заслуживает внимания и изучения.


22. и 23. Об автобиографии Фрэнсиса Крика “What Mad Pursuit” (1988) я уже писал в феврале. Ей я поставил «4». В том же посте разобрана автобиография Мориса Уилкинса “The Third Man of the Double Helix” (2003). Это уже пошли книги, которым я поставил оценку «3».

24. Например, мне не очень понравилась книга о преступлениях вокруг произведений искусства «Воры, вандалы и идиоты» (2019) Софьи Багдасаровой. В жж мне ее интересно читать, но не все. Вот хорошая серия постов, где она разбирает картины, принадлежащие ее читателям. Книга – собрание постов, на большее не тянет. С ироничностью в стиле тоже местами переборщила.


25. Владислав Крапивин «Мальчик со шпагой» (1975) – в детстве не прочитал, а сейчас уже не зашло.

26. Jack London “The Scarlet Plague” (1912) – очень давно читал по-русски; в связи с пандемией решил перечитать, как Джек Лондон фантазировал на тему вымирания человечества от неизвестной болезни в 2012 году.


27. Stephen King “The Outsider” (2018). У Кинга хотел специально прочитать что-нибудь из недавнего. Подробно разбирал в отдельном посте.

28. «Тройки» закончились. Дальше идут книги, которые мне не понравились. Начну с Ray Bradbury “Fahrenheit 451” (1953), о котором писал недавно.

29. Chris Colfer “Struck by Lightning” (2012) – Young Adult без детективной составляющей. Хотя бы короткий.


30. Donna Tartt “Goldfinch” (2013) – думал, что будет про искусство, но о наркотиках там больше, чем о живописи. Неимоверно длинный.


31. Matthew Cobb “Life’s Greatest Secret” (2015) – занудное и разрозненное повествование об истории молекулярной биологии. Единственное интересное место – о прочтении генетического кода Ниренбергом и Маттеи.


Несколько книг я начинал читать, но бросил по той или иной причине. Leigh Bardugo “Ninth House” и Алексей Пехов “Крадущийся в тени” не пошли настолько, что отложил после первых страниц. Для меня это уровень «1».

В еще одной книге о происхождении жизни Nick Lane “The Vital Question” прочитал первую главу, особо не втянулся и отложил на будущее. Книги по химии Paul W. May “Molecules with Silly or Unusual Names”, Penny Le Courteur “Napoleon’s Buttons”, Theo Gray “The Elements”, Cathy Cobb “The Chemistry of Alchemy” полистал, но мне такое уже скучно.

Я не включаю в список прочитанного блоги, новости, короткие рассказы и стихи, которые я тоже читал и немало. В процессе прочтения у меня сейчас: 1) Diane Setterfield “The Thirteenth Tale” (еще один пример успешного дебютного романа); 2) Dan Brown “Origin” (ничего не читал у Дэна Брауна, а надо бы; когда узнал, что в «Происхождении» описан эксперимент Миллера–Юри, начал читать, несмотря на низкие оценки других читателей); 3) Алексей Иванов «Блуда и МУДО» – продолжаю читать своего любимого автора; 4) Андрей Зализняк «’Слово о полку Игореве’: взгляд лингвиста» – посоветовали в жж, как пример хорошей научно-популярной литературы. 5) Max Gergel “Excuse Me Sir, Would You Like to Buy a Kilo of Isopropyl Bromide?” – из названия видно, что это очередные химические байки.

Когда все дочитаю, думаю взяться за Ayn Rand “The Fountainhead” – слишком противоречивые отзывы об этой писательнице слышал. Хочу свое мнение составить: литература это или нет. Еще хотел ознакомиться с нашумевшей «Sapiens: Краткая история человечества» Юваля Харари. Тоже самые разные отзывы книга собрала. И litres позволял выбрать бесплатную книгу в подарок из ограниченного списка. Я взял «Дом П» Юлии Кузнецовой – возможно, что-то страшно детское, но у нее были самые высокие отзывы.

В моем текущем списке того, что мне рекомендовали читать, еще 80 книг. И это при том, что я ничего не читал у Бальзака, Флобера, Моэма, Стейнбека. Со школы не читал Набокова. И это я так много прочитал в 2020 году, потому что почти ничем другим не занимался.

суббота, 19 декабря 2020 г.

Титан: Элемент-катастрофа

Джуне было скучно на работе. «Ученые обнаружили на Титане молекулы жизни», – прочитал механический голос диктора. Джуна выключила радио. «И здесь он. Правда, это не наш титан, а другой. Интересно, а есть ли титан на Титане?» – подумала она. С тех пор как она стала ответственным специалистом по технике безопасности на заводе, титан окружал ее повсюду. Родственники и знакомые считали своим долгом напомнить ей о работе своими подарками, поэтому оправа ее очков была из титана, ремешок часов – из титана, кружка, из которой она пила зеленый чай, и та была из титана. Для окончательного «отитанивания» Джуне оставалось вставить себе титановые кольца в нос и в язык, чтобы вечно ощущать вкус и запах тускло-серого металла, который она помогала производить.


Было время ланча, и еду Джуна она взяла в тайской забегаловке, которая специально называлась «Ti22», чтобы заманивать работников завода. Пластиковая плошка с рисом была сделана из полипропилена, о чем говорила цифра 5 в выдавленном на дне треугольнике. Но Джуна знала, что пропилен полимеризуют с помощью катализаторов Циглера–Натта, содержащих все тот же титан, и частички катализатора неизбежно остаются в пластике. И его белый цвет указывал, что полипропилен, скорее всего, дополнительно подкрашен диоксидом титана TiO2, чтобы не пугать потребителей грязно-серым цветом чистого полимера.

«Надеюсь, что для полноты картины и оправдания названия, азиатские повара не положили мне титановые гайки вместо орехов кешью», – подумала Джуна, наворачивая первую ложку. Она вспомнила, как испугался Зюс, узнав, что белая посыпка на его любимых пончиках – это все тот же TiO2. И только после ее уверений, что он всю жизнь чистил зубы пастой с диоксидом титана и мазался кремом от загара, где диоксид титана был действующим ингредиентом, он перестал бояться химии и начал ее есть.


На производство диоксида титана уходит более 90% всей титановой руды. Титановыми белилами, заменившими ядовитые свинцовые белила, были выкрашены стены ее кабинета. Страницы в ее блокноте были отбелены с помощью того же титанового пигмента. Но все это эстетика: настоящую силу титан демонстрировал в своей металлической форме.

Некогда титан называли металлом будущего. Для Джуны он был самым что ни на есть настоящим. Такой же прочный как сталь, но более легкий (на 45%) и стойкий к коррозии, нетоксичный для людей, девятый по распространенности элемент в Земной коре, титан давно бы потеснил старика «феррума», если бы не высокая стоимость его восстановления из руды. Завод «Cronos» занимался именно этим процессом. Джуна с гордостью передовика титанового производства взглянула на монитор, показывающий состояние коммуникаций и реактора, и ложка выпала из ее рук. Давление в колонне с тетрахлоридом титана было сильно выше нормы и продолжало расти, приближаясь к критическому. Джуна отшвырнула тайскую еду в сторону и дернула за красный рубильник сигнализации.

Авария произошла где-то между колонной по очистке тетрахлорида титана и восстановительным реактором. Прямое восстановление из оксида углем – основной металлургический процесс для многих металлов – не работает в случае титана: вместо металла получается карбид TiC. Поэтому ученые долго не могли получить чистый титан, и до начала 20 века он оставался лабораторной диковинкой, считался хрупким и потому бесполезным. «Cronos» получал металлический титан по процессу, запатентованному в 1940 году люксембургским металлургом Уильямом Кроллом.


Вначале хлор пропускается над раскаленной до красна смесью титановой руды (минерал ильменит FeTiO3) и угля. Получается летучий тетрахлорид титана, который кипит всего при 136 ºC:

2 FeTiO3 + 7 Cl2 + 6 C = 2 TiCl4 + 2 FeCl3 + 6 CO

После очистки перегонкой газообразный TiCl4 поступает в стальной реактор, где происходит его восстановление жидким магнием при 1100 ºC:

TiCl4 + 2 Mg = 2 MgCl2 + Ti

Твердый металлический титан (температура плавления 1668 ºC) опускается на дно реактора в виде «губки», а расплавленный хлорид магния перегоняется в другой цех, где под действием электричества разделяется на хлор и магний, которые поступают назад в производство:

MgCl2 = Mg + Cl2

Титановая «губка» далее сплавляется в слиток и формуется в трубки или листы. Когда заказчику нужен титан повышенной чистоты, его подвергают дополнительной обработке иодом при 400 ºC: Ti + 2 I2 = TiI4. Пары образовавшегося иодида титана (IV) переносятся в зону разложения, нагретую до 1400 ºС, где он разлагается обратно на иод и высокочистый титан: TiI4 = Ti + 2 I2.


Но Джуне было не до химии. Надо организовать эвакуацию персонала, а потом разбираться с последствиями, если все рванет. «Где сейчас Зюс?» – с тревогой подумала она.

Последний раз она видела его, когда забирала ланч в «Ti22». Они стояли в очереди и привычно перешучивались. Джуна пожаловалась, что в эту смену работает одна без Светы, а Зюс поведал, что он и Оушен собираются наконец-то заняться плановым ремонтом колонки с тетрахлоридом титана.


Джуне не нравился седобородый работяга Оушен. Тот любил ругать молодежь и вспоминать времена, когда трубы завода были выше, а трава вокруг него белее. Вот и сегодня в очереди в кафе он затянул стихи из Гесиода:

Создали прежде всего поколенье людей золотое
Вечноживущие боги, владельцы жилищ олимпийских,
Был еще Крон-повелитель в то время владыкою неба.
Жили те люди, как боги, с спокойной и ясной душою,
Горя не зная, не зная трудов.


– Не думала, что вы такой старый, – съязвила Джуна.
Оушен презрительно посмотрел на нее и, забрав свой пакет с ланчем, ответил:

Землю теперь населяют железные люди. Не будет
Им передышки ни ночью, ни днем от труда и от горя,
И от несчастий. Заботы тяжелые боги дадут им.


Джуна прыснула от смеха, а Зюс шепнул ей на ухо: «Не зли его. Тебе за мониторами хорошо, а мне с ним работать».

Телефон Джуны завибрировал. Она с надеждой открыла сообщение Зюса, надеясь, что он пишет уже из безопасного места, но увидела только одно слово: «HELP». Джуна вздохнула, похоже, что ее собственную эвакуацию придется отложить. Как пить дать – Зюс снова решил погеройствовать, полез в самое пекло, и его снова надо спасать.

Джуна подбежала к «уголку пожарного»: пригодится ли ей сегодня огнетушитель класса D или костюм химзащиты? Время на раздумья не было. Вы, возможно, видели в «Уолмарте» ножницы с золотистым покрытием из нитрида титана, который по шкале твердости Мооса превосходит сталь? У Джуны из TiN был целый топор.


Она бежала так быстро, что чуть не столкнулась с Оушеном, запиравшим на замок лестницу, ведущую наверх колонки.
– Оушен, где Зюс? – крикнула Джуна.
Тот только пожал плечами и вместо того, чтобы двигаться к выходу с завода, ринулся к восстановительному реактору.
– Джуна, я здесь! – раздался голос Зюса откуда-то сверху.
Она вскинула голову, и в этот же момент огромное облако тетрахлорида титана выбросилось из колонки наружу, будто давно заточенные хтонические боги вырвались из своей подземной темницы Тартара.


«Кто так назвал этот проклятый элемент?» – промелькнуло в голове у Джуны. «Почему нельзя было оставить имя смиренного христианского святого?». Перед ее глазами встала ужасающая картина «Сатурн, пожирающий своего сына», которую написал глухой, престарелый Франциско Гойя на стене своей столовой:


В 1795 году химик и аптекарь Мартин Генрих Клапрот установил, что минерал рутил, привезенный из Венгрии, представляет собой «землю» (оксид) неизвестного элемента. В те годы французская научная традиция требовала называть элементы от греческих слов в соответствии с их свойствами. Например, хром был назван так, потому что многие его соединения были ярко окрашены (χρῶμα = цвет), а бром за свой запах (βρῶμος = зловоние).


(Кварц с включениями рутила).

Но Клапрот был немец, и ему нравилось давать элементам названия мифологические, размытые и ничего не значащие. Тем более, что в его распоряжении был только оксид: свойства чистого элемента не были известны. За несколько лет до этого Клапрот уже открывал новый металл, который нарек ураном. Ему показалось логичным назвать элемент из рутила в честь Титанов – детей Геи (богини Земли) и Урана (бога Неба).


Каково же было удивление Клапрота, когда ему сообщили, что его новокрещенный титан совпадает с элементом манакканитом, описанным в 1791 году священником и геологом-любителем Уильямом Грегором из Корнуолла.


Во время прогулки по окрестностям преподобный Грегор заметил, что черный песок у ручья притягивается магнитом. Но вместо того, чтобы подумать на нечистую силу, он занялся анализом песка в соответствии с последними достижениями химии и установил, что его можно разделить на магнитную часть – оксид железа – и на белое вещество, которое по всем признакам являлось оксидом неизвестного элемента. Тот черный песок был ильменитом FeTiO3 или, как его еще называют, титанистым железняком. Грегор назвал элемент манакканитом в честь Святого Манакка – покровителя местной церкви и долины.

История разрешила их спор своеобразно. Приоритет открытия титана остался за Грегором и Великобританией, но прижилось то название, которое дал Клапрот: еще неизвестно, что почетнее.


(Церковь Св. Манакка в Корнуолле).

Руки Зюса были заняты: он держал трубу, которую надо было приварить, а Оушен глядел в какой-то странный прибор.
– Может, будем работать? – нетерпеливо спросил Зюс.
Оушен кивнул, спрятал прибор в карман, но Зюс не сразу сообразил, что делает его напарник. А потом было поздно. Оушен проворно защелкнул браслет наручников на запястье Зюса, приковав того к лестнице.
– Что ты творишь?! – закричал Зюс.

Невозмутимый Оушен тем временем начал завинчивать вентиль, по которому тетрахлорид титана поступал из колонки в восстановительный реактор.
В веке титана люди рискнули тягаться с богами: Лезут под воду и в воздух, космос хотят покорить, – наконец произнес он.


(Монумент «Покорителям космоса» и памятник Гагарину, сделанные из титана).

– Э, освободи меня! – Зюс дергал рукой, но цепь наручников крепко держала его на месте, и он никак не мог дотянуться ни до Оушена, ни до вентиля. – Ты же нас всех погубишь.

Оушен грозно посмотрел на прикованного юношу. Сейчас старик явственно походил на божество в фонтане Треви в Риме, которого Джуна ошибочно приняла за Нептуна, а Зюс назвал «Санта-Клаусом летом».


– Планета раскопана и отравлена. Люди добывают титан, чтобы лезть туда, куда они лезть не должны: в воздух, под воду, в космос, – проговорил Оушен. – Думаешь титан производится для изготовления велосипедов и сковородок? Как бы не так: смертные выплавляют титан для постройки сверхсекретных летающих подлодок. Мир станет лучше, если эта фабрика будет уничтожена. Радиомаяк сообщил мне, что твоя легкомысленная подруга сейчас пьет чай из кружки, которую я ей подарил. Она еще нескоро заметит, что завод обречен.

Оушен вырвал у Зюса мобильник, на котором тот хотел набрать предупреждение Джуне, чтобы та спасалась, но успел отправить только одно слово.
– Прощай! Дождь уже близок.
Шаги Оушена загромыхали вниз по лестнице, а Зюс с тревогой увидел, как тетрахлорид титана под большим давлением вырвался на волю через предохранительный клапан.

Зюс вспомнил, как в колледже они с приятелем нашли большую бутылку с TiCl4. Она была настолько древней, что все ее горлышко успело забиться диоксидом титана, в который тетрахлорид медленно гидролизуется во влажном воздухе:

TiCl4 + 2 H2O = TiO2 + 2 HCl.

Они не могли расколоть эту белую пробку шпателем и не придумали ничего лучше, чем просверлить ее на станке. Когда же она была пробита, целый гейзер скопившегося в бутылке хлороводорода вырвался прямо в лицо Зюсу. Он чуть не потерял зрение и на всю жизнь запомнил этот едкий запах и белый дым. А теперь на него двигалось целое облако TiCl4, которое на лету разлагалось на частички TiO2 и кислотный HCl.

Свойство тетрахлорида титана давать такой нерассеивающийся белый дым использовалось в годы Второй мировой войны в дымовых гранатах и для создания маскировочной завесы кораблей. А сейчас находит мирное применение в качестве «чернил» для рисования самолетом букв и сердечек в небе. 



Зюс приготовился к неминуемой смерти в удушающем титановом тумане, когда увидел мчащуюся по территории завода Джуну с огромным топором наперевес.

Одним метким ударом она разрубила замок с эмблемой «Cronos», на который Оушен закрыл лестницу.
– Умеешь же ты влипнуть! – воскликнула она, метко перерубая цепь наручников, которые сковывали Зюса. – Кто это тебя так?
– Оушен. Я должен его остановить, пока он не уничтожил завод.
– Он что, русский шпион?
– Хуже: сумасшедший пацифист.

Зюс открутил назад вентиль, чтобы тетрахлорид титана мог снова поступать в восстановительный цех.
– Я боюсь, что этот трюк с вентилем был лишь отвлекающим маневром, чтобы работники эвакуировались, и завод остался в его распоряжении. Убегая, он сказал: «Дождь близко». Что бы это значило?
– Я знаю. Я видела, куда он побежал, – с ужасом в глазах сказала Джуна. – Он хочет устроить магниевый пожар. А когда тут все взорвется, на город пойдет облако из хлора и хлороводорода.
– Дай мне топор, я должен его остановить. А сама беги, спасайся.
– Ну, уж нет. Кто из нас ответственный за технику безопасности? Я с тобой.

Когда они приблизились к реактору, Оушен с помощью стального лома уже отодвинул кусок крыши. Восстановление проводится в атмосфере аргона, потому что при высокой температуре магний и мелкодисперсный титан горят не только в кислороде, но и в азоте. Над заводом сгустились тяжелые тучи.
– Не успели, – прохрипел задыхающийся Зюс. – Бежим, сейчас здесь начнется фейерверк тысячелетия.

Оушен поднял свой лом над головой и заорал:
– Да свершится воля богов!


Первая же молния начинающейся грозы поразила святотатца. Раздался чудовищный гром, и сраженный Оушен полетел внутрь реактора в расплавленный металл.
– Отправляйся, откуда пришел! – крикнул ему вдогонку Зюс.
– Надо закрыть крышку, пока не поздно, – Джуна бросилась вверх по лестнице.

Используя топор, как рычаг, они задвинули стальную плиту на место. И как только крышка захлопнулась, хлынул ливень. Изможденные победители начали спускаться по лестнице.
– Джуна, мне надо тебе что-то сказать, – вдруг произнес Зюс.
Она резко обернулась, поскользнулась на мокрой ступеньке и полетела вниз.

Перед глазами Джуны плыли разные образы. Изломанные линии, блестящие поверхности. Наконец, она поняла, что ей чудится музей Гуггенхейма в Бильбао, где они были с Зюсом прошлым летом.


Изначально архитектор Фрэнк Гери хотел облицевать свое деконструктивистское творение нержавеющей сталью, но ему подвернулся более интересный материал. В 1990-е годы с окончанием Холодной войны и американцы, и русские выбросили на рынок титан, хранившийся до того в неприкосновенных стратегических запасах. Цены на этот металл упали, Герри скупил его по дешевке и покрыл здание музея титановыми пластинами общей площадью в 24 тысячи м2.

Джуна открыла глаза. Голос по радио рассказывал:
– Сегодня в окрестностях завода «Cronos» прошли дожди из соляной кислоты и выпал снег из диоксида титана. Но благодаря вовремя проведенной эвакуации пострадал всего один работник завода. Он доставлен в ближайший госпиталь. Еще один человек пропал без вести.

Джуна увидела, что лежит на больничной койке. К ней зашел врач.
– Что со мной? – спросила она.
– Перелом позвонка. Но все будет хорошо. Вы сможете ходить и вернуться к полноценной жизни. Мы уже поставили вам протез из титана. Кому как не вам знать, что этот металл не вызывает аллергической реакции и легко вживается в кость.
«Да уж», – подумала Джуна, глядя вслед вышедшему доктору. «Вот и стала я совсем титановой».
Но она не долго была одна: в палату вошел Зюс.
– Как ты? – спросил он. – У меня для тебя кое-что есть.

среда, 16 декабря 2020 г.

Япония обогнала Швейцарию и скоро обгонит Россию

Это я выписал доходы наших приложений по странам за прошедший год (с середины декабря 2019 года). Мне были интересны два вопроса:
1) Повлиял ли карантин на распределение доходов между странами?
2) Есть ли толк от переводов на 7 новых языков, которые мы добавили весной?


1. Средний рост по всем странам составил 26% (грубо говоря, за 2020 год приложения заработали четверть от того, что заработали за все время до этого). Со средней скоростью росли США (24%, +$28k за год до $146k), которые остаются самой прибыльной страной как за год, так и за все время; и Россия (25%, +$12k за год до $62k) – 4-е место в рейтинге за год и за все время. Как я много раз считал, жить за счет приложений только на русском языке в Сиэтле мы бы не смогли, но в России $1000 в месяц может быть нормальным доходом.

Заметно ниже среднего росли Франция (17%, 5-е место за год, но 3-е за все время), Италия (17%), Испания (те же 17%) и Швейцария (19%). Так и хочется объяснить это снижение коронавирусными мерами правительств этих стран, которые подорвали местный рынок и цены на рекламу. Но фиг знает – в Швеции 17%, а в Великобритании 28%.

Хорошо росли «страны, победившие ковид»: Япония (49%, +$20k за год до $61k за все время). Япония вышла в общем зачете на 5-е место, потеснив маленькую Швейцарию на 6-е, и японцам остается всего на $1000 больше набрать, чтобы обогнать Россию. Но на японский мы перевели эппы только в 2016 году, поэтому у России и Швейцарии было два года форы.

Южная Корея (60%) и Турция (44%) – хороший рост, но я перевел несколько приложений на корейский и турецкий весной, от этого мог быть дополнительный эффект.

Если посмотреть на график в AdMob, то год выглядел так:


Синяя линия – это число показов рекламы. Виден рост весной, когда мы обновили главные приложения на Android, но, может, наложился эффект от перехода людей на сидение дома, когда многие мобильные разработчики отчитались о рекордном росте установок. Также четко видны недельные колебания, отражающие, что наши приложения больше скачивают на выходных.

Оранжевая линия – средняя стоимость рекламы. В ноябре–декабре она всегда повышена: надо втюхать людям подарки под Рождество и слить годовые рекламные бюджеты. Потом традиционное падение в январе, и неожиданное (но объяснимое) падение до минимума в марте–апреле. Этот график чем-то похож на поведение рынка американских акций за год:


2. Весной при обновлении мы добавили в некоторые приложения семь новых языков, доведя общее число языков до 30. Возни с переводами много, но они не требуют программирования, и я могу заниматься ими независимо от брата. Но стоит ли оно того?

Хороший рост продемонстрировал Вьетнам (123%, +$585, до этого в этой стране за все время было $476). Его ничем не объяснить, кроме как добавленным переводом на вьетнамский.

С другими странами и языками все не так впечатляюще: Индонезия (60%), Болгария (58%), Малайзия (53%), Литва (42%), Словения (41%), Хорватия (38%). Последние цифры уже близки к ожидаемому росту: Хорватия столько росла и в 2019 году, без перевода на хорватский. В общей сложности эти семь стран принесли за год $2.5k ($8 в день). Не ноль, и добавление этих переводов в iOS-приложения принесет еще сколько-то, но $8 в день – это доходы очень среднего эппа: миллионером на таком не станешь.

Поэтому чем добавлять еще арабский, каталанский, латвийский, казахский или узбекский языки, я бы с радостью сделал новые приложения на нормальных прибыльных языках. Арабский еще можно было бы, но брат считает, что надо будет переделывать интерфейс, чтобы поддерживать языки, пишущиеся справа налево, – это еще больше работы с негарантированным результатом.

Забавное наблюдение: в процентном соотношении самый большой рост был в Сьерра-Леоне (182%), но они добавили всего $18.29 к бывшим $10.02. Официальный язык у них английский. Можно было бы списать на флуктуацию малых чисел, но многие страны западной Африки сильно добавили за этот год: португалоговорящая Гвинея-Биссау +120%, франкофонная Буркина-Фасо +108% (а это уже +$56.72) и так далее. Видно, что у региона есть большой потенциал для роста. Если вы не знаете, где находятся эти страны, могу порекомендовать наше приложение Карты всех стран мира (iOS, Android).

3. После обновлений этого года у нас появились покупки в Android-приложениях (отключение рекламы и дополнительные подсказки). Я рассчитывал на дополнительные доходы в $1000 в месяц, но пока они вышли на ежемесячные $350–$550 и принесли за все время около $4k. Тоже хлеб. Не добавили бы покупки, не было бы этих 4 тысяч, и теперь я могу жалующимся на рекламу пользователям отвечать, что ее можно отключить за деньги.

Но рекламу можно отключить всего один раз, а подсказки покупать до бесконечности. 10 тысяч подсказок хватит, чтобы открыть почти все вопросы в любом из наших приложений. Но я вижу таких «китов»: 12 декабря кто-то из Австрии в течение 3 минут купил шесть раз по 10 тысяч подсказок в приложении о Странах Европы (iOS, Android). Потратил почти 40 евро (после НДС и доли Google мы получим около $25, с которых потом еще свой подоходный налог заплатим). Может, ребенок баловался, или взрослый пользователь не понимал, что делает. Но я не дурак отменять покупки, если меня не просят.


4. Apple в своей борьбе с Epic Games пошли на примечательный шаг: со следующего года они предложили уменьшить свою пошлину с 30% до 15% для разработчиков, кто от покупок в iOS получает меньше миллиона долларов в год. Под это определение попадают почти 99% разработчиков, включая нас. Но по расчетам аналитиков на них приходится всего 2% продаж. Несколько крупнейших компаний, включая Epic Games, продают на миллиарды; с них Apple продолжит собирать 30%. Таким образом Apple и денег особо не потеряет и выиграет в глазах общественности, что они «за бедных».

Мы подали заявку на снижение пошлины, в следующем году посмотрим, сколько это нам принесет. За последние 365 дней наши продажи на iOS были $6.5k. Это после 30% пошлины, с 15% было бы на $1.4k больше. Сотка долларов в месяц не лишняя, если нам ничего для этого делать не надо. График продаж на iOS выглядит так:


Отрицательное значение 19 февраля связано с тем, что в Мексике перед этим ученики напокупали наше приложение о греческих буквах, а когда у них закончился курс, многие подали на возвращение денег. Но вернули не все, и мы в итоге остались в плюсе. Рост с ноября связан с тем, что я почти все приложения сделал платными (но в них можно бесплатно отключить рекламу), потому что мы их давно не обновляли и реклама там перестала приносить деньги.

Некоторые приложения в платном виде заработали намного больше, чем в бесплатном. Земли Германии (iOS, Android) за октябрь заработали на iOS всего $20, а в ноябре уже $280. 10 декабря за один только день это приложение продалось на $91 (самый острый пик справа), когда они вышли на первое место в топах категорий в Германии на iPhone и iPad. Нам-то все равно, где расположен Шлезвиг-Гольштейн или как называется столица Баден-Вюртемберга, а немцы такое учат.

5. И последнее о приложениях на сегодня. В ноябре мне написал некто Фархан Карим и предложил зафичерить наше приложение на его сайте App of the Day. Бесплатно в обмен на ответы на вопросы и ссылку на нашем сайте. Я понимаю, что такие сайты никто не посещает и эффекта от фичерения не будет, но почему бы не помочь человеку.

Кому интересно может почитать мое интервью о приложении Флаги всех стран мира (iOS, Android). Там нет ничего нового, но в кои-то веки у меня есть «любимое приложение», которое я могу порекомендовать.

Это DailyArt (iOS, Android) – эпп, где каждый день выкладывается рассказ о новой картине известного или забытого художника. Когда я отдыхаю от компьютера и лежу с айпадом, бывает интересно полистать картинки. Я даже купил полную версию, чтобы избавиться от рекламы и поддержать создателей приложения из Польши:

суббота, 12 декабря 2020 г.

Понятный ли английский у Рэя Брэдбери?

Вы читали «451 градус по Фаренгейту»? Я дочитал на этой неделе. Про название книги рассказывают, что Рэй Брэдбери допытывался у университетских профессоров, при какой температуре самовоспламеняется бумага, но никто не мог ему помочь. Тогда он позвонил в пожарную часть Лос-Анджелеса, и ему сразу же дали ответ с точностью до градуса Фаренгейта (451 ºF = 233 ºC).


Есть авторы, которых читаешь легко, как с горы на саночках мчишься (Дэн Браун). Со Стивеном Кингом – как по ровной обочине лесной дороги идешь. С Фолкнером – ступаешь по топкому миссисипскому болоту, где в словесной трясине так утонешь, что только прыжком через пару абзацев выберешься. Чтение же Рэя Брэдбери было для меня продиранием в пургу по глубокому снегу. Я испытал радость только один раз – когда понял, что добрался до конца.

Я думал, что «451» – классическая антиутопия о тоталитарном обществе, где пожарные по приказу правительства сжигает неугодные книги. А оказалось, что это библейская притча. Под конец я устал считать упоминания God и Christ, и книга закончилась цитатой из Откровения Иоанна Богослова (оно же Апокалипсис). В отличие от того же Айзека Азимова Брэдбери не заканчивал колледж и был верующим человеком. Он не считал себя научным фантастом: он пытался не предсказать, а предотвратить будущее.

Главным врагом у него назначено телевидение. Такое впечатление, что я читал слова старообрядца или амиша: телевизор – исчадие ада, автомобили – зло, электрический свет – грех. Надо сидеть в кресле-качалке, читать Библию при свете свечи, а когда придут пожарные, сжечь себя самого вместе с книгами. А ведь Брэдбери (1920–2012) было всего 30 лет, когда он писал «451»!


Брэдбери никогда не водил машину, не имел компьютера, а на самолете впервые согласился полететь в 62 года. Я же вырос в совсем другом мире, где были и книги, и телевидение, без категоричного требования выбрать что-нибудь одно, а другое сжечь. Нил Гейман в предисловии к библиотечному изданию, которое я читал, – электронной книге – отметил, что Брэдбери пишет не о нашем будущем, а о будущем мира 1950-х. Мы должны вначале мысленно перенестись в прошлое, а потом проникнуться их представлением о будущем – как в игре Fallout.

«451» написан около 1950 года. Брэдбери размышлял, что если «люди книг» устроили две мировые войны и Холокост, то что же сотворят «люди телевизора». В книге есть фраза “We’ve started and won two atomic wars since 2022!” («После 2022 года мы затеяли и выиграли две атомные войны»). В первом издании год был 1960-й, потом его поменяли на 1990-й. В моем издании уже стоял 2022-й. Скоро снова надо переносить. Что это, как не запугивание верующих грядущим «Концом света», который так никогда не наступает и все время переносится?

Комментаторы на fantlab так и пишут – роман-пророчество:

«Разве уже сейчас машины не мчаться на бешеных скоростях, норовя сбить пешехода переходящего улицу?
Разве многочисленные герои телесериалов на вытесняют из мыслей зрителей настоящих живых людей?
Разве современные родители не усаживают детей перед экранами телевизоров, чтобы те им не мешали?»

Я не разделял это определение, пока не прочитал, что замысел романа вырос из рассказа «Пешеход». Однажды Брэдбери вышел прогуляться вечерком по улицам Лос-Анджелеса, и полицейский стал цепляться к нему, куда он идет. Его это взбесило, он ответил, что просто переставляет одну ногу вперед другой, пришел домой и в сердцах написал рассказ о том, как в будущем людям запретили ходить по улицам, а тех, кто не слушается мудрых властей, отправляют в психушку. Вот в такое пророчество в 2020 году я верю! А в 1950 году Брэдбери был встревожен, что сенатор Маккарти дойдет до того, что в США начнут жечь книги, и написал роман на злобу своего дня.


Изначально Брэдбери написал новеллу “Fire Man” («Пожарный»): у него будет использоваться именно слово “fireman”, а не нынешнее гендерно-нейтральное “firefighter”. (По стандартам тех лет жена героя не работает, сидит дома и с утра до вечера смотрит развлекательные шоу по телевизору размером со всю стену квартиры). Но редактор убедил Брэдбери, что надо добить новеллу до романа, сделав ее в два раза длиннее. Вот откуда взялись длинные предложения с повторяющимися словами и пережевывание одних и тех же мыслей из главы в главу, которые меня так раздражали.

Брэдбери засел в библиотеке UCLA (Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе), где можно было арендовать пишущую машинку, опуская в нее 10 центов в час, и за девять дней и $9.80 превратил «Пожарного» в роман из 50 тысяч слов. Отсюда предложения типа: “He could feel the firehouse full of glitter and shine and silence, of brass colors, the colors of coins, of gold, of silver.” (В русском переводе Татьяны Шинкарь 1956 года, который я нашел в интернете: «Он ясно ощущал все, что было вокруг: начищенную медь и бронзу, сверкание ламп, тишину пожарной станции. И блеск золотых и серебряных монет на столе»).

Но рядом может встретиться необычно построенное предложение – “One two three four five six seven days: the firehouse.” («Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь дней. Пожарная станция»). Я поначалу решил, что это сигнал читателю: описываемый мир сломан, в нем неправильный синтаксис, в нем неуютно находиться. Но постепенно пришел к выводу, что Брэдбери, напитанный английской классической литературой, так пишет по жизни: “The trees overhead made a great sound of letting down their dry rain.” («Ветви над их головами, шурша, роняли сухой дождь листьев»).

В романе есть эпизод, где герой читает стихотворение английского поэта Мэтью Арнольда «Берег Дувра» (1867). Я должен процитировать эту часть, чтобы пояснить, почему я с таким трудом читал «451»:

“The Sea of Faith
Was once, too, at the full, and round earth’s shore
Lay like the folds of a bright girdle furled.
But not I only hear
Its melancholy, long, withdrawing roar,
Retreating, to the breath
Of the night-wind, down the vast edges drear
And naked shingles of the world.”

(«Доверья океан
Когда-то полон был и, брег земли обвив,
Как пояс, радужный, в спокойствии лежал
Но нынче слышу я
Лишь долгий грустный стон да ропщущий отлив
Гонимый сквозь туман
Порывом бурь, разбитый о края
Житейских голых скал»).


Мне надо было три раза перечитать, чтобы понять, в чем смысл этих слов. И десяти раз не хватит, чтобы я эти стихи полюбил. А Брэдбери явно выбрал цитату из своего любимого. Даже тупая героиня романа от этих стихов прочувствовалась и расплакалась. Такое у нас с Брэдбери эстетическое расхождение. Он чувствует поэтику английского стиха, а я нет. И он пишет свою фантастическую прозу под нее, а для меня это “overwriting” («заумь»).

Внимательный читатель мог заметить, что переводчица обращалась с текстом Брэдбери весьма вольно и не утруждала себя пародированием стиля. Мне в самом начале книги бросилось в глаза предложение: “He knew that when he returned to the firehouse, he might wink at himself, a minstrel man, burnt-corked, in the mirror” («Он знал, что, вернувшись в пожарное депо, он, менестрель огня, взглянув в зеркало, дружески подмигнёт своему обожжённому, измазанному сажей лицу»). Ясно, что тут имеется в виду не какой-то мифический «менестрель огня», а белые исполнители негритянских песен, которые мазались сажей для грима (как герой-пожарный покрыт сажей после пожара).


Брэдбери открытым текстом предупреждает, что сжигание книг началось в том числе из-за боязни обидеть кого-нибудь из меньшинств: “Colored people don’t like Little Black Sambo. Burn it. White people don’t feel good about Uncle Tom’s Cabin. Burn it.” Magazines became a nice blend of vanilla tapioca.” («Цветным не нравится книга «Маленький чёрный Самбо». Сжечь её. Белым неприятна «Хижина дяди Тома». Сжечь и её тоже». «Журналы превратились в разновидность ванильного сиропа»).

Если о дяде Томе я что-то слышал (но не читал), то «Самбо» на самом деле забанили. Я даже усмехнулся, как бы самого Брэдбери не сожгли за такие нападки. В 1970-е годы «451» подвергался цензуре в школах, но за слова “damn”, “hell”, упоминание абортов (Брэдбери их осуждает) и сжигание Библии. Он был консерватором и в 1994 году на вопрос об актуальности своего романа отвечал: “It works even better because we have political correctness now. Political correctness is the real enemy these days. The black groups want to control our thinking and you can't say certain things. The homosexual groups don't want you to criticize them. It's thought control and freedom of speech control.” – сами переведете, кому интересно. Брэдбери осуждал Майкла Мура за то, что тот назвал свою анти-бушевскую документалку «Фаренгейт 9/11». И Буш наградил Брэдбери «Медалью Искусств» в 2004 году:


Одним из самых страшных врагов героя становится восьминогий Механический Пёс. Вот так его рисовал сам Брэдбери:


А вот так его изобразили на обложке одного из современных переизданий. На заднем плане видна шанхайская башня «Восточная жемчужина», тонко намекая, какое общество сейчас является главным цензором. Основная опасность слева – как предупреждали Джордж Оруэлл и Айн Рэнд, которую я еще не читал:


Еще несколько занятных цитат, раз уж в название поста я вынес обсуждение языка Брэдбери:

“She made the empty rooms roar with accusation and shake down a fine dust of guilt that was sucked in their nostrils as they plunged about. It was neither cricket nor correct.” («Казалось, она заставила пустые стены вопить от возмущения, сбрасывать на мечущихся по комнатам людей тонкую пыль вины, которая лезла им в ноздри, въедалась в душу… Непорядок! Неправильно!»).

Можете оценить запутанность фраз, недаром переводчица нагородила отсебятину. Я тут не понял, о каком сверчке или крикете идет речь. Оказалось, что я не знал выражение “not cricket” = unsportsmanlike («неспортивно»).

“It’s fine work. Monday burn Millay, Wednesday Whitman, Friday Faulkner, burn ‘em to ashes, then burn the ashes. That’s our official slogan” «Это неплохая работа. В понедельник жечь книги Эдны Миллей, в среду – Уитмена, в пятницу – Фолкнера. Сжигать в пепел, затем сжечь даже пепел. Таков наш профессиональный девиз».

Перекличка первых букв дней недели и сжигаемых писателей при переводе потерялась. Кто такая Эдна Миллей (1892–1950), я не знал, и переводчица сочла нужным добавить к ее фамилии имя, отсутствовавшее в оригинале. Уолта Уитмена (1819–1892) я знаю. Уильяма Фолкнера (1897–1962), который был живым классиком, когда был опубликован «451», знаю хорошо.

Меня удивляло, почему они за столько лет не сожгли еще все книги. И только, когда я смирился, что это не научная фантастика, а античная драма, я перестал задаваться вопросами, почему у них есть Механические Псы, но нет электронных носителей информации. И если книги запрещены, то кто и как разрабатывает все эти телевизоры и автомобили.

Точно также я хотел поначалу обвинить Брэдбери в том, что его герои, которые якобы не читали книг, изъясняются забористыми фразами и словами, вроде: “… the books say nothing! Nothing you can teach or believe. They’re about nonexistent people, figments of imagination, if they’re fiction. And if they’re nonfiction, it’s worse, one professor calling another an idiot, one philosopher screaming down another’s gullet.” («… в книгах ничего нет! Ничего такого, во что можно было бы поверить, чему стоило бы научить других. Если это беллетристика, там рассказывается о людях, которых никогда не было на свете, чистый вымысел! А если это научная литература, так еще хуже: один ученый обзывает другого идиотом, один философ старается перекричать другого»).

figment - выдумка, вымысел. gullet - пищевод (мне привычнее слово esophagus). Подобные слова мне все еще приходится смотреть в словаре по ходу чтения.

Так вот, я хотел обвинить Брэдбери в нереалистичности языка его героев, но в итоге оказалось, что капитан пожарных прочитал и помнит очень много книг, но они сделали его злым человеком, а не добреньким. Чтение Библии и Шекспира никак не помешало ему жечь книги и людей. Для меня это самый интересный персонаж и самый глубокий вывод из «451 градуса по Фаренгейту».