суббота, 30 января 2010 г.

Брукнер - Малер

Этой весной мой блог грозит окончательно стать музыкально-критическим. На природу выбираться до середины апреля у нас планов нет, а вот в Pittsburgh Symphony набрали билетов на все, что выглядит достойным (концерты из серии BNY Mellon Classics). В этот раз я хочу кратко описать впечатления от Брукнеровского (суббота, 23 января) и Малеровского (пятница, 29 января) вечеров.

Объединяло эти два представления не только близкое расположение по времени, но и дирижирование Манфреда Хонека, и единая программка (так экономичнее). Как следствие, мы забрали программки с собой в субботу и вернулись с ними в пятницу. Необходимость брать программки из дома заставила меня изучить внутренние карманы пиджака: надо же положить билеты в какое-нибудь надежное место. К нашему глубочайшему удивлению я обнаружил заначку в 120 рублей (сотня и две десятки). Я, наверно, их неосознанно уже года три таскаю. Оставил там, где нашел, на счастье.

Различались два концерта не только главными блюдами, но и аперитивами, и погодой. В субботу был не по-январски теплый вечер. Весь снег, вывалившийся на праздниках, уже давно растаял. Я даже куртку надевать не стал. К пятнице, напротив, в Питтсбурге установилась довольно холодная (+12 F = –11 C) и снежная (выпал в четверг) погода. Последнее обстоятельство разве что заставило нас выйти из дома чуть раньше, чтобы счистить снег с машины. С тех пор как мы паркуемся в гараже на 12-ой улице, проблем с поиском места не возникало.

В субботу 23 января зал был почти полон. Казалось, что только в нашем пятикресельном ряду мы оказались в одиночестве. В ту пору в США еще была популярна тема землетрясения на Гаити. В холле слушателей помимо традиционных столов, с которых продаются записи PSO и прочая фанатская атрибутика, встречал стол «Красного креста», где можно было сделать пожертвование. С просьбой поделиться обратился к собравшимся и сам маэстро Хонек перед началом концерта. Я уже свои пять долларов на расселение Гаити и устройство там международного природного парка уже внес накануне в Giant Eagle’e. Так что перейдем к музыкальной составляющей.

В этот первый вечер нам для разогрева предстояло прослушать пятый (последний) фортепианный концерт Бетховена «Император». Почему-то любят ставить его в одну связку с симфониями Брукнера. Единственный раз когда мы были в питерской филармонии, там играли Четвертую симфонию Брукнера и этот самый Пятый концерт. Тогда нам страшно не понравилось сидеть за колонной, музыка, по крайней мере меня, тоже не впечатлила, и с симфониями я завязал до тех пор, пока не услышал историческое исполнение Гергиевым Третьей симфонии Малера в только что открывшемся Концертном зале. А когда мы слушали Четвертую симфонию Брукнера в Питтсбурге, к ней добавили Четвертый концерт Бетховена. Так и ставят их вместе по жизни.

И вот снова фортепианный концерт Бетховена. На клавиши рояля нажимал американский пианист советского происхождения Эммануэль Акс. В программке к моему удивлению было указано, что он родился в Lvov, Poland, но дядька за роялем никак не тянул на семьдесят лет. Дома проверил Wikipedia: в 1949 году он родился, в Украинской ССР. На официальном сайте он тоже может писать Львов, Польша, но меня не проведешь. Я вот тоже иногда сомневаюсь: не стоит ли мне в CV поменять Leningrad, USSR на анахроничный St. Petersburg, Russia.

Больше про фортепианный концерт мне сказать особо нечего. Не так-то просто описывать музыку, в которой сам плохо ориентируешься. Пока для меня многое валится в одну кучу. Со временем, возможно, я смогу судить о достоинствах и недостатках интерпретации, а сейчас Бетховен как Бетховен. Что ожидали, то и услышали. В качестве биса были сыграна одна из «Фантастических пьес» Шумана, и после перерыва все перешли к Седьмой симфонии Брукнера.

В отличие от Малера, Брукнер пробивает дорогу к моему сердцу с трудом, но моему брату он очень нравится. И у меня в этот раз Брукнер пошел лучше, чем в прошлый. Особенно выделилась вторая часть, да и две последующие тоже произвели благоприятное впечатление. Музыка сложная, плохо запоминающаяся. С первого раза не разобраться. Будем продолжать приобщаться. Чего только один-единственный удар в тарелки стоит. Приходится тарелочнику всю часовую симфонию со всеми сидеть рядом ради этого одного удара, но что не сделаешь ради искусства.

А потом была уже описанная поездка в Нью-Йорк на «Симона Бокканегру». В пятницу 29 января на первый взгляд собралось не так много народу, как в прошлую субботу. Но просто многие опоздали. Рабочий день все-таки. Начали с двух скрипичных концертов: Гайдна и Моцарта номер 2. Скрипач Gil Shaham считается крутым: играет на скрипке Страдивари. Но в концертах ему впечатлить меня не удалось. Музыка показалась станадартно-предсказуемой, незапоминающейся и усыпляющей. Моцарт вышел чуть поживее. Может, от того, что к струнным добавились духовые, и звук стал более привычным и насыщенным. У Гайдна, к слову, еще клавесиноподобное устройство было задействовано. Скрипичные концерты Моцарт написал по молодости (назад включили радио – «Реквием» Моцарта – совсем другой коленкор). Гайдн вообще большую часть своей музыки писал для увеселения высокопоставленных особ. Так что только в виртуозном бисе Джил продемонстрировал, как поразительно богато может звучать сольная скрипка.

А тут и Малер подоспел. Подавали Четвертую симфонию, которую мы в живую еще ни разу не слушали. Музыканты по случаю этой «камерной» симфонии забили всю сцену. Одних ударников было человек пять. Каждый со своим барабаном, колокольчиком или погремушкой. Первая часть, на мой взгляд, удалась. Оркестр будто разделяется на отдельные группы, которые звучат по очереди. Вот только деревянные духовые отдудели, как принялись наяривать контрабасы. Я уже сказал, что Малер мне ближе и проще, чем Брукнер. Думаю, что Хонеку и большинству простых людей тоже. Зря что ли PSO собирается записать все симфонии Малера, а не кого-нибудь еще.

В третьей части тоже есть хорошие моменты. То все тихо, скрипки завораживающе тремолируют, а потом как жахнут все разом во главе с литаврами. В общем, долго ли скоро ли добрались до четвертой части. Тут выступила корейская сопрано по фамилии Им. Наверно, такова была установка дирижера – петь на piano. Но на мой вкус вышло уж слишком тихо. Некоторые ноты приходилось домысливать по памяти. В самом конце, как только затихла последняя струна арфы, в зале повисла пауза. На самом деле именно так и надо реагировать на окончание произведения: помолчать, проникнуться моментом, а потом хлопать. Американская публика редко сдерживается от того, чтобы не рассыпаться в овациях, когда еще звучат последние ноты. Но на этот раз пауза перед аплодисментами получилась красивая.

Изучая программку, я заметил показательный факт. Все пятеро из прослушанных за неделю композиторов закончили свой жизненный путь в Вене. Ну, да они все по сути австрийцы. А с Малером мы расстаемся не надолго, до следующей субботы. А куда делась Третья симфония Бетховена? – спросите вы. Об этом я поведаю в моем следующем отчете.

пятница, 29 января 2010 г.

"Симон Бокканегра" в Мет

Пришло 25 января, а с ним, как и было анонсировано заранее, очередная поездка в Метрополитен. Среди предыдущих поездок эту выделяло то, что 25 января был понедельник, а не суббота. Но если Пласидо Доминго поет заглавную роль в опере Верди «Симон Бокканегра», то ехать надо вне зависимости от календаря.

Конечно, если бы хотя бы один спектакль был в субботу, то в будний день мы никуда бы не поехали. Но в единственную субботу «Симон» был назначен на время детского утренника, а это совсем плохо. На самом деле, заказывая билеты в августе, мы позабыли о Дне Мартина Лютера Кинга, государственном празднике-выходном в США. Если бы вспомнили, то поехали бы на неделю раньше, 18 января, на самое первое представление. Многие вещи упростились бы. Но из-за своей забывчивости мы решили не ехать слишком рано после новогодних праздников и выбрали понедельник как потенциально самый свободный день.

По понедельникам у нас не бывает ни встреч группы, ни важных семинаров, вообще ничего такого, чего нельзя было бы пропустить. Я из вежливости предупредил Dr. Curran'a, что в понедельник меня в лабе не будет, но почту я буду проверять регулярно и загрузить файлы на сайт смогу. (Dr. Curran учит курс «Органическая химия 2» для студентов-undergrad'ов, а я помогаю с информационной поддержкой). Все эксперименты были закончены в субботу, всем заинтересованным личностям были даны указания, и я отбыл в оперу. Моему брату пропустить одну лекцию было еще проще. Но в будущем хотелось бы все-таки ездить в Нью-Йорк по субботам-воскресеньям, чтобы уж точно никакая неожиданная video conference не подвернулась.

Унылых фотографий дороги я уже сделал больше, чем нужно. Погода была мрачная и дождливая, в Нью-Йорке было уже темно, и так вышло, что в этот раз к фотоаппарату и не прикасался. Спешить нам было некуда. Встали в 9 утра. Ехать мы решили по дороге, обнаруженной во время последнего возвращения из Нью-Йорка. По I-376 выехали из Питтсбурга, затем продолжили на восток по US 22 до упора, свернули на I-99 North. Об этом интерстейте я уже писал три недели назад. Самый северный из законченных участков был открыт в ноябре 2008 года, а потому наш навигатор его просто не видит и пытается заманить на объездные дороги. Но мы четко знали, что надо ехать до самой I-80, пусть даже навигатор и отмечает машину как движущуюся посреди бездорожья. По сравнению с US 28, по которому мы ездили раньше, дорога не только ровнее и проще, но и на 20 минут быстрее.

Но в этот раз поездку серьезно затруднял затянувшийся с самого начала дождь. Временами, особенно уже в Нью-Джерси, он настолько припускал, что на больших скоростях ничего не было видно, несмотря на ожесточенную работу «дворников». Но в самом Нью-Йорке он к моменту нашего приезда уже закончился. Первым же делом мы заглянули в отель. Hampton Inn Parsippany по будням становится неразумно дорогим (рядом расположены многочисленные офисы и штаб-квартиры компаний, в которые приезжают дорогие гости). К счастью, менее статусный Days Inn Parsippany сохраняет нормальную цену в $67 круглонедельно. В этом отеле мы уже останавливались во время своего первого автомобильного путешествия в Нью-Йорк на «Адриану» в феврале прошлого года. Тогда мы застали его в разгар реконструкции, не врубились, где подают завтрак, и решили в следующий раз поискать что-то получше. В этот же раз ничего лучше Days Inn Parsippany не вырисовывалось. Сразу скажу, что никаких проблем с отелем не возникло. И кофеделательная машина в номере, и завтрак были на уровне отелей Super 8.

Будни от выходных отличаются не только ценами на отели, но и доступностью парковок. Для перемещения от отеля до Манхэттена отныне и впредь было решено использовать наработанный в Новый год опыт передвижения на поездах NJ Transit. Трехчасовой домашний поиск-разбор показал, что South Orange – действительно наиболее подходящая нам станция. До других станций или трудно добираться, или отелей поблизости нет, или поезда неудобно ходят, или район неблагополучный, или нет бесплатной парковки у платформы. От Days Inn Parsippany до South Orange примерно двадцать минут езды, но в сильный дождь мы перемещались чуть медленнее. И когда мы готовились совершить предпоследний поворот налево, мы заметили, что путь прегражден полицейской машиной. То ли что-то уже случилось, то ли могло случиться, но мы (да не мы одни) поехали не петляющей дорогой через парк, а прямой дорогой в объезд парка. Минут десять на этом крюке потеряли. Как бы то ни было где-то без двадцати минут пять мы подъехали к парковке у платформы. На наше счастье прямо перед нами одна машина уже уехала восвояси, и нам нашлось одно свободное местечко. Хоть парковка на 300 машин, но желающих съездить в Нью-Йорк тоже немало. А пять часов еще слишком рано, чтобы рабочий класс начал расползаться по своим пригородным норам. Если бы не нашли места в South Orange, то, наверно, поехали бы в Нью-Йорк в надежде, что с парковки рядом с театром к тому времени уже кто-то слиняет.

По будним дням парковка South Orange платна только до часа дня. А позже, если удастся найти местечко, ничего платить не надо. Об этом непротиворечиво сообщали все местные информационные щиты. На сайте я находил новую информацию, что бесплатно можно становиться только после шести вечера, но это, похоже, будущие планы. За парковку мы решили не платить, и никаких санкций за этим не последовало. Купили билеты туда-обратно по $9.25 штука. Поезд по расписанию был в 4.50, но по платформе объявили, что он задерживается на 12 минут, что, как оказалось, соответствовало действительности.

Никаких особых планов в Нью-Йорке перед спектаклем у нас на этот раз не было и быть не могло. Выйдя с Penn Station, мы решили второй раз попытать счастье попасть в Ruby Tuesday на Седьмой авеню. Вечер понедельника это вам не вечер субботы 2 января. Ресторан был полупуст. Сидели мы прямо напротив ресторана Red Lobster и рекламы курток Waterproof (http://drugoi.livejournal.com/3141955.html), которую никто в двухнедельный срок не снял. Я по традиции заказал лосось по-флорентийски, а брат что-то вроде курицы с макаронами и сыром (между прочим, самое калорийное блюдо в меню: 1700 ккал; мой лосось с гарниром потянул на 800 ккал). Взяли еще два кофе. Еда как еда. Ничего сногсшибательного. А $50 за обед для нас все-таки неразумно. За $25 можно не хуже в Ray’s Pizza поесть. В следующий раз заглянем по возможности еще куда-нибудь, но в нью-йоркский «Рубиновый вторник», скорее всего, больше не вернемся. Еще хорошо, что мы никуда не торопились. У них сломался компьютер, и после двадцатиминутной задержки они принесли нам от руки написанный чек.

Посиделки в ресторане уберегли нас от необходимости коротать время в книжном магазине. Мы неторопливо прогулялись до парковки (свободные места присутствовали) и повернули к Мет. В 19.20 уже пускали наверх. Программка на 80% (за исключением информации о сегодняшнем спектакле) повторяла те, что мы имели честь читать в начале месяца. В этот раз никто не заболел и не отменился.

«Симон Бокканегра», пожалуй, действительно самая незаслуженно редко исполняемая опера Верди. Написанная в 1857 году и основательно переделанная в 1881-ом, она объединяет в себе штампы «Трубадура» и гениальность «Отелло». Сцена Паоло с хором в прологе – ну, чистый Феррандо с тем же хором, появление Габриэля крайне напоминает появление Манрико. А вот финал первого акта – это ансамбль из третьего акта «Отелло», а Паоло – прямой предшественник Яго.

Постановка «Симона» в Мет крайне традиционна. В режиссерском плане, кроме свержения «железного Феликса» (статуи посередине сцены в прологе) ничего не придумано. В другой раз вышла бы тоска зеленая, но когда поют хорошо, то на все остальное не обращаешь внимания. Премьера постановки прошла в 1995 году, и отрывки того представления можно без проблем отыскать на Youtube. Обновлением, как и премьерой 15 лет назад, дирижировал Джеймс Ливайн. Из-за еще одного участника премьеры пятнадцатилетней давности мы по сути и приперлись в Нью-Йорк. Только в 1995 году Пласидо Доминго как и положено пел теноровую роль Габриэля Адорно, а в 2010 году решил исполнить партию Симона. Не то, чтобы он вдруг стал знатным баритоном. Доминго каким был, таким и остался. И в 69 лет он звучит как тот самый Доминго, хорошо знакомый нам по многочисленным записям. Но вот хочется ему постоянно пробовать что-то новое. Тем более, что драматически ему больше подходят роли отцов и государственных мужей, чем героев-любовников. Я даже не знаю, с кем можно сравнить Доминго. В оперном мире он такой один. Ей-богу, пока он выступает в Мет, мы будем ходить на все его спектакли.

Но и тенор Марсело Джордано не затерялся на фоне именитого коллеги. Габриэля он спел так, что охотно веришь, что этот певец поет Андреа Шенье. Если нужна высокая нота, то она будет спета и спета громко. Ария, ансамбли – все очень и очень хорошо. На самом деле так и надо петь, а вот хуже никак нельзя. Откуда же все-таки в Мет берутся теноры вроде недавнего Гофмана-Тютькина. По громкости и звонкости не уступала Габриэлю Амелия/Мария в исполнении американской сопрано Адрианы Печонки (Adrianne Pieczonka). Вначале мне не очень нравилось то, как у нее выходят верхние ноты, но просто первая ария слишком легкая для ее драматического голоса. Дальше никаких претензий не было, одни похвалы. И даже Паоло (Patrick Carfizzi) пел так, как и подобает этому злодейскому персонажу.

Слабым звеном вышел другой ветеран Мет (дебют в 1971 году, у Доминго в 1968-ом) – бас Джеймс Моррис в роли Фиеско. Если Доминго удалось сохранить сквозь года тембр и мощь голоса, то Моррис начал вообще так, что вообще непонятно, как это называется. Ария Фиеско – самая известная вещь из «Бокканегры». А здесь ее просто не было. Это что угодно, но не пение. К последнему акту Моррис добился хоть какой-то слышимости, хотя до красоты и ясности звука было далеко. Очень жаль. Если бы не Моррис, «Симон Бокканегра» стал бы лучшим спектаклем из тех, что мы слушали в Мет (да и вообще слушали в живую).

Ну, и публика как всегда подвела: когда не надо (первое появление героя на сцене) – хлопают, когда надо (после окончания замечательного спектакля надо хотя бы пять занавесов устраивать) – нет. Неудачным было непременное желание Мет устроить два антракта. Хотя бы Ливайн (или кто там все решает) догадался, что два последних акта разбивать нельзя. Третий акт слишком короток, но эмоционально насыщен, чтобы отрывать его от целого. В результате устроили совершенно лишний антракт после тридцатиминутного пролога, когда зрители только-только начали втягиваться в дух произведения.

На поезд в 11.49 мы никак не успевали и вместо спуска в метро не спеша прошлись до вокзала пешком. Вечером уже нет большой разницы между будним или выходным днем. Поезд на этот раз пошел вовремя в 12.34. Наша машина опять торчала посреди громадной парковки в почти полном одиночестве. В отеле мы были раньше двух часов ночи и даже успели выпить кофе, съесть по паре chewing bars и отправить письмо родителям.

Встали в 7.30. Завтрак в Days Inn подается в здании соседнего ресторана-фастфуда Fuddruckers. Все равно он только в 11 открывается. Ничего замечательно за завтраком не подают. До Hampton'а им далеко. Зато спрашивают номер комнаты для общей отчетности.

С утра в Нью-Джерси светило солнце, но чем ближе к Питтсбургу мы приближались, тем сильнее и чаще начинал сыпать снег. Сугробов, правда, так и не намело. Снег лучше, чем дождь. По пути заправились в городе Altoona, PA на заправке GetGo. Использовали нашу накопившуюся скидку в $1.10 с галлона ($1.59 вместо $2.69) на почти пустом баке. А больше ничего с нами на обратном пути не произошло. Я тупо читал журнал Science и попросил высадить меня прямо у химфака. Но химией заняться не получилось. Там дополнительные полки для шкафов с реактивами доставили, пришли undergrad'ы, которых я учу основам синтеза, статью надо было в последний раз проверить перед публикацией.

Следующий раз в Мет мы поедем 27 февраля на вердиевского «Аттилу». И, наверно, больше в Нью-Йорк нам в этом сезоне ездить незачем. Нам и в Питтсбурге предстоит насыщенная симфоническо-оперная программа.

воскресенье, 10 января 2010 г.

Зимнее путешествие - 2 и 3 января - Дни одиннадцатый и двенадцатый


2 января, Parsippany, NJ to Parsippany, NJ via NYC.


Несмотря на позднее прибытие из театра, мы встали в восемь. Завтрак в Hampton'e будет пороскошнее Super 8. Планы на день включали два представления и утреннюю прогулку. Приехав в город на девятичасовом поезде, мы отправились на юго-восток. Бруклинский мост оставался самой известной нью-йоркской достопримечательностью, которую мы еще не видали.

Шли мы на этот раз не через не бурлящий Таймс-Сквер, а по среднеэтажным и непримечательным улицам.

Пересечение Первой улицы с Первой авеню.

Местами преобладает типовая застройка типа советских спальных районов.

Нью-Йорк бывает и вот таким.

Прошли через Чайна-таун, где действительно преобладают китайцы. Бруклинский мост оказалось найти несложно. Нужно было выйти на берег East River и посмотреть по сторонам.


Я не знал, что прямо рядом с Бруклинским мостом проходит Манхэттенский мост, пошире и поновее, по которому идут в том числе поезда метро.

По берегу под эстакадами проходит велосипедно-беговая дорожка. Вроде как весь Манхэттен нынче можно обежать по периметру. В районе мостов бегуны встречались один за другим. А вообще под мостами весело: чайки сидят на загаженном берегу, какая-то большая стоянка для блатных авто.

Для полноты впечатлений мы решили пройти и по самому Бруклинскому мосту. Там уже смотреть особо не на что. Разве что на толпы туристов, которые путаются под ногами.

Нам казалось, что у нас еще полно времени, чтобы перейти в Бруклин и сесть там на метро до театра. Но после моста мы шли и шли, а станций не попадалось. Это вам не Манхэттен. С помощью уличной карты мы тем не менее нашли остановку Jay Street, на которой велись ремонтные работы. Поезда в Нью-Йорке ходят не так часто как в Питере, но все-таки ходят. Еще немного, и мы бы опоздали, а так на поезде «A» доехали до Columbus Circle и зашли в театр на флажке. Ну, или не совсем на флажке: еще минут пять в запасе было.

Что же мы собрались смотреть? Представления, начинающиеся в час дня, я называю детскими утренниками. 2 января 2010 года в Мет был самый что ни на есть утренник – опера Хампердинка «Ганзель и Гретель» по мотивам сказки братьев Гримм и музыкального наследия Рихарда Вагнера. Многие родители обращают внимание на первый источник вдохновения, забывая, что в опере сюжет – дело второе. Мы же впервые Хампердинка услышали уже после того, как полюбили Вагнера, и, конечно, он нам понравился. Самая вагнеровская опера из написанных не Вагнером, которую я знаю. Но дети-то не знают. А руководство Мет всячески, подобно ведьме из пряничного домика, заманивают маленьких зрителей и их родителей на «оперу для детей». Они даже решили петь по-английски, а не по-немецки, хотя кто разберет в опере слова с первого раза? Затем экран с титрами в каждое кресло вделан.

В общем, набился полный зал ребятни, которая ладно бы еще уснула. Нет, сидели и болтали, и хлопали невпопад. Лучший музыкальный момент проигрыша между первым и вторым актом многие восприняли как начавшийся антракт. Я сидел и думал: «Школьнегов вон из контакта. Учи матчасть». Вот идет спектакль, а ребятенок справа болтает, не переставая. Не понимает, кто такой sandman (песочный человек). Учи матчасть. Я вот считаю, что никогда не слушал Моцарта в театре, хотя в глубоком детстве был на «Волшебной флейте». Тоже еще та детская опера с масонским подтекстом, который я до сих пор не понимаю. У Хампердинка подтекст христианский, это попроще. Чайковский, Верди или Россини существенно легче в музыкальном плане.

А опера сама по себе замечательная. После «Кавалера» вообще пролетела моментально: каких-то два с небольшим часа. Постановка была европейская, что сразу бросается в глаза. Американцы в режиссерском плане жуткие консерваторы. И если Питтсбургскую оперу можно понять в ее не желании рисковать, то Мет уж точно не потеряет зрителей, если решится на эксперименты. Представленные «Ганзель и Гретель» нельзя назвать полностью традиционными, но настоящей выдумки хватило только на постановку коротенького второго акта (деревья, ангелы-повара и вообще сцена сна). Полностью фантазийный потенциал не раскрыт. Я бы ставил про бедную афроамериканскую семью, где родители выгоняют детей в «лес» небоскребов Манхэттена, Sandman помогает им устроиться на ночь на Penn Station, а потом они чуть ли не попадают в лапы комитета по защите детей, но обманывают полицию и сматываются к родителям, прихватив других задержанных детей. А не то сытым детям из белых семей, собравшимся в зале, показывают белую же семью, в которой мать выгоняет детей из дома в лес за то, что те не работают, а жрать нечего. Ни фига себе в сказке представления о семейных ценностях.

Теперь к составу. Ганзеля, то бишь парня, пела Анжелика Киршлагер, известная немецкая меццо-сопрано, а Гретель пела Мия Перссон, неизвестная шведская сопрано. Нормально так пели, там особо выделиться негде. Отца пел Дуэйн Крофт, которого мы совсем недавно слушали в Pittsburgh opera в «Онегине». Неплохо пел, громко. У матери там совсем маленькая роль, а вот ведьму пел тенор Филип Лэнгридж. Ведьму вообще может петь кто угодно: хоть меццо, хоть тенор. Так вот звучала ведьма неважно, хотя внешне выглядела вполне похожей на ведьму и сошла бы за сотрудницу комитета по защите детей. А еще она перевела кучу вкусных продуктов, размазав их по столу, а потом свалив все в мусорное ведро. В общем, от того, что ее зажарили никто особо не расстроился.
Перед нами открылись еще четыре с половиной часа зимнего Нью-Йорка. Пока было светло бродили по Центральному парку.

Фонтан не работал, пруд замерз.

С наступлением сумерок отправились искать жральню. Накануне, проходя по Седьмой авеню, я заметил ресторан Ruby Tuesday. Их время от времени находил навигатор во время наших разъездов. Можно было бы заглянуть и посмотреть, чем там кормят. Можно было бы, но не в посленовогодний субботний вечер, когда пронизывающий ледяной ветер загоняет туристов в жральни. На входе нам предложили подождать двадцать минут перед тем, как нас посадят. Не люблю ошиваться в предбаннике, когда в десятке кварталов есть вечно пустая Ray's Pizza. Там мы приземлились с четырьмя большими кусками этой самой пиццы. Можно было бы есть и есть, сидеть и не высовываться часов до семи. Тем более, что все равно ничего интересного на холодных улицах не осталось. Но вот не сиделось нам и через полчаса мы снова пересекали Columbus Circle.

Было бы светло и тепло, я бы нашел, куда идти, но и в тот вечер мы нашли подходящее место для коротания времени – книжный магазин Barnes & Noble прямо по Бродвею перед театром. Ведь чтобы читать, покупать ничего не надо. Мы сразу завязли в разделе путешествий, надсмехаясь над бессмысленностью путеводителей по национальным паркам в эпоху Интернета. А еще я прочитал, что штаб-квартира ООН не в Downtown'e, а на 42 улице. Не знал, надо будет туда как-нибудь прогуляться. Не последний раз в Нью-Йорке. Постепенно передвинулись в раздел музыки. Кто в здравом уме будет за $200 покупать «Кольцо» на двенадцати CD? После музыки пошли в художку. Нашли и Пушкина, и Льва Толстого, и Томаса Манна, и Германа Гессе. Пора было идти слушать третью оперу, ради которой по сути и приехали в NYC.

В первоначально заявленном год назад составе на «Сказкам Гофмана» Жака Оффенбаха с той поры произошли серьезные изменения. Не помню, кто должен был изначально дирижировать, но 2 января отмахал сам Джимми Ливайн, музыкальный руководитель театра, про которого в программке скромно пишут, что отдирижировал он уже более 2500 спектаклями. Гофмана собирался петь Роландо Вилазон. Подозреваю, что у него ничего бы не получилось даже, если бы ему не пришлось срочно отменить все представления в этом году и лечь на операцию. Зато вместо него поставили Джозефа Каллейю, которого мы уже слышали в Мет в партиях Макдуфа и Герцога, и который мне весьма понравился. Но на этот раз нам не повезло. Каллейя отпел первых «Гофманов», а второго числа сказался болен и был заменен каким-то местным Тютькиным. В моей программке об этой замене даже вкладыша не было. Тютькин или как его там ни силой, ни красотой голоса поначалу не блистал. Верхние ноты не вытягивал, а все остальное тащил кое-как. Но по ходу действия, то ли мы к нему привыкли, то ли он начал тянуть, и местами выходило сносно.

Первоначальным Никлаусом была заявлена латвийская певица Элина Гаранча. Но после того как г-жа Георгию поняла, что Кармен ей не по зубам, г-же Гаранче пришлось спасать тот спектакль, а в «Гофмана» пожаловала американка Кейт Линдсей. Никлаус и есть третья меццо (третья за эти два дня), играющая мужского персонажа, хотя в данном случае есть нюанс, который заключается в том, что Никлаус – это замаскированная муза Гофмана. В других постановках это открывается в самом конце или не открывается вообще (хотя тогда фигура Никлауса становится загадочной: чего это он за Гофманом бегает?). В Мет же Никлаус был поставлен в центр и почти ни на минуту не удалялся со сцены.

Но центральность роли была даже не столько постановочной, сколько музыкальной. Я полагал, что знаю «Гофмана» неплохо. Первый раз мы слушали его еще на mp3-шных сборниках с Зигфридом Иерусалимом в главной роли. Исполнение было на немецком, и потому мне до сих пор иногда непривычно думать о «Гофмане» как о французской опере. Во-вторых, был замечательный спектакль по каналу «Культура» с фестиваля Оранж, где Никлауса пела Анжелика Киршлагер (сегодняшний Ганзель), а четырех злодеев Жозе ван Дам. В-третьих, мы в живую смотрели «Сказки Гофмана» в театре Зазеркалье (единственный раз, когда мы были там, так как «Флейту» и прочие дела давно минувших дней, как я указал, в счет не принимаем). Как ни странно, но и там нам понравилось. И речь идет о том, что все три «Гофмана» были по музыке одинаковыми. А в Мет с самого начала пошла незнакомая музыка. Вместо студентов или Линдорфа появилась Муза, которая, представившись публике, рассказала о Гофмане и своем намерении переодеться в студента Никлауса, чтобы направлять поэта на путь истинный. Ну, прям пролог в «Паяцах». И это было не единственное место, где у Никлауса вдруг появлялись новые такты, а то и целые арии. Вплоть до финала, который изменился полностью и из привычной веселой концовки перерос в стандартный заунывный хор. Оффенбах скончался до премьеры оперы, а потому окончательной авторской версии не существует. Музыковеды до сих пор роют и спорят о том, что и в какой последовательности выводить на сцену, оставляя последнее слово за дирижером. Ливайн выбрал эту, незнакомую мне редакцию, которая явилась главным оперным открытием нынешней поездки. А я-то полагал, что все знаю, и домашней подготовки к «Гофману» не делал.

Но вернемся к представлению. Линдсей в общую картину вписалась и спела Никлауса не то чтобы плохо, но от меццо всегда ждешь большего. Уж хороших меццо в отличие от теноров хватает. Нельзя было не заметить, что Никлаус постоянно помогает четырем злодеям. И в этом есть своя логика: ему надо отвлечь Гофмана от любовных увлечений и засадить поэта за творческую работу. Судя по пафосности финала, Музе-Никлаусу это удалось. Если три героини историй являются частями Стеллы, то Никлаус и Гофман тоже две половинки одной личности.

Теперь о злодеях, которых собирался петь Рене Папе, но который тоже по ходу снялся и был заменен на Алана Хельда (Гунтер в «Гибели богов» в Вашингтоне два месяца назад). Тогда в Кеннеди-центре он мне понравился больше, хотя злодеи у него тоже вышли громкими, но уж чрезмерно демоничными.

Переходя к главным героиням начнем с самой главной, которой вообще-то предлагали стать единственной, но Анна Юрьевна не настолько глупа, чтобы браться за Олимпию. Да-да, Анна Нетребко пела Антонию и изображала Стеллу в прологе и эпилоге. Наличие ее в составе заставляло меня беспокоиться, а не придется ли отказаться от Гофмана из-за отсутствия билетов. К счастью, если покупая хорошо заранее, в августе-сентябре, то проблем не было. Особенностью стало разве что обилие русской речи, раздававшейся в фойе перед спектаклем. Голос у Анны Юрьевны громкий и мною уже хорошо узнающийся по характерной зажатости. Главная проблема с дикцией не так уж заметна, если петь по французски в США, когда других французов в составе не наблюдается. В общем, терпимо и даже более того. Зато я не могу припомнить, чтобы кто-то в Мет на поклонах получал такую смесь свиста и оваций. Да, певица с неоднозначной репутацией. Олимпию очень хорошо спела маленькая кореянка Кэтлин Ким, а Джульетту исполнила москвичка совершенно не запоминающаяся Екатерина Губанова.

А теперь я буду ругать режиссера. Это была новая постановка Гофмана в Мет. Обещан был чуть ли не кафкианский стиль, а в результате вышла тупая бродвейщина. Ничего удивительного, так как режиссер до этого ставил бродвейские хиты типа South Pacific. Казалось бы, ну как можно поставить Гофмана скучно и стандартно, когда сам сюжет не позволяет стандарта. У г-на Шера получилось нудное и прямолинейное действие и оформление. Либо как в истории с Олимпией на сцене толкотня и никому не понятные левые символы. Либо в следующем акте с Антонией, когда толпы на сцене по либретто нет, режиссер не может придумать абсолютно ничего. Полный ноль. По сути встали строем и спели, что написано в партитуре. Отсутствие режиссуры – это что угодно, но не Кафка. Да, с такими постановками Мет останется первой в США, но на периферии оперного мира. А центр и мысль в Европе. Начинаешь жалеть, что не живешь в Мюнхене.

«Гофмана» закончили даже чуть раньше, чем обещалось. В половину двенадцатого мы уже могли отправиться на метро.

Джульетта, Злодей, Анна Юрьевна, Гофман, Джимми, Никлаус, Олимпия.

Описывая день вчерашний, я не упомянул, что в вестибюле станции Lincoln Center толпа зрителей, решивших добираться до дома на подземке, могла еще раз вспомнить мотивы отзвучавшей оперы в исполнении уличного музыканта. Соответственно вчера он играл на саксофоне песню итальянского певца из первого акта «Кавалера роз». Весьма хитрое решение, стоящее того, чтобы раздобыть ноты и прийти в столь поздний час. Так вот я предположил, что сегодня он будет играть баркаролу, которой начинается акт Джульетты, и пообещал пожертвовать доллар, если угадаю. Не угадал: на этот раз музыкант выводил на флейте песенку Олимпии. Но доллар от меня он все равно заработал.

В этот вечер мы без проблем успели на поезд в 0.34 и вовремя забрали свою машину. Нас ожидала последняя ночь в отеле и путь домой.

3 января, Parsippany, NJ to Pittsburgh, PA.

Утро воскресенья. Подъем в 8.30. Завтрак в Hampton’e. I-80 на запад. Заправка в Нью-Джерси: на этот раз с заправщиком согласно местным законам. А потом похолодало, и пошел снег, а дороги некому было расчищать.

Скорости несколько снизились. К тому же в Пеннсильвании как нигде в США любят ремонтировать дороги. Обычно мы ехали по I-80 до US 28, но теперь решили послушаться навигатора и свернули раньше. Где-то в центральной Пеннсильвании строится новое шоссе I-99. Столь неправильный номер связан с тем, что расположено оно между I-79 и I-81. Самую северную часть I-99 навигатор не знает, потому мы выехали на него позже, чем теоретически могли бы. Но по интерстейту нужно преодолеть небольшой участок, а до Питтсбурга пойдет US 22. Тяжелые погодные условия нам оказались не по чем, и в этот последний день мы проехали, может быть, больше всего миль. Традиционно заехали в продуктовый магазин, а потом на мойку. Машина за время путешествия покрылась коркой соли, которой обильно посыпают местные шоссе. Чтобы смыть соль, хватило просто сильной струи воды.


Так завершилось зимнее путешествие 2009-2010. Длилось оно двенадцать дней, но как-то впечатлений было меньше, чем летом. В первой, походной, части главным достижением было получение опыта ночевок в палатке на природе. Теперь можно бесстрашно выезжать из Питтсбурга на целые уикэнды. Вторая, оперная, часть не принесла особо сильных музыкальных впечатлений, зато показала альтернативный путь из Нью-Джерси в Нью-Йорк Сити. Но это была только лишь первая глава нашего сезона в Мет. Впереди «Симон Бокканегра» и «Аттила».

Зимнее путешествие - 31 декабря и 1 января - Дни девятый и десятый


31 декабря, Christiansburg, VA to Harrisburg, PA.


Для посещения Нью-Йорка в ночи с первое на второе и со второго на третье был зарезервирован Hampton Inn в Parsippany, NJ. Мы уже останавливались там в апреле, и он нас полностью устроил. То есть задачей на последний день года было подобраться на 2-3 часа езды от Parsippany, NJ. Спать можно было до восьми, никуда не торопиться. I-81 N напрямую вела нас в правильную сторону. Я даже мог позволить себе наметить на нашем пути отели с наиболее высокими оценками.

Так что дорога была тривиальной с единственной остановкой в Chambersburg, PA для заправки машины и посещения Denny’s. Это еще одна сетевая жральня, знаменитая своими завтраками, но на уровень выше fast food'а. Мы не раз были близки к тому, чтобы остановиться там во время предыдущих путешествий, но как-то не совпадало, а тут до Denny's было рукой подать с заправки. Мы заказали рыбу-тилапию, чуть ли не самое дорогое, что у них было в меню. Место приемлемое. Получше Hardee's. На уровне Bob Evans. Надо будет еще в Arby’s как-нибудь зайти.

И больше в этот день ничего не происходило. Мы ехали-ехали и приехали в столицу нашего штата. До этого мы там были только проездом (делали пересадку на обратном пути) ровно два года назад, когда на автобусах Grayhound первый раз катались в New York City. В Harrisburg'e несколько Super 8. Мы остановились в том, что на 7500 Allentown blvd., который имел самые высокие оценки в Интернете. Это был уже пятый Super 8 в этом путешествии. Не могу сказать, что какой-либо из них был особо плох или хорош.

Три часа дня, мы уже в отеле. Что делать? Не Новый же год отмечать: вроде уже немаленькие. И вообще, когда мы путешествуем, чувство времени меняется. Позвонили домой, почитали блоги, разработали схему того, как будем добираться от Parsippany до Нью-Йорка и легли спать.

1 января, Harrisburg, PA to Parsippany, NJ.

В этот день мы вообще спали до 8.30 утра. От Harrisburg’a до Нью-Джерси можно добраться за два с половиной часа. В любом случае в отель заявляться было рано. Так что первым делом мы все-таки подъехали к Hampton Inn, но вместо того, чтобы заходить внутрь, поехали на железнодорожную станцию South Orange.

В предыдущие посещения Нью-Йорка на машине мы оставляли ее на стоянке под открытым небом на углу 59 улицы и 11 авеню. Но во-первых, 1 января мог оказаться особенным днем. В Нью-Йорк на празднование НГ традиционно стекаются толпы туристов, которые так быстро не разъедутся. Можно было запросто очутиться в городе без единого доступного парковочного места. Во-вторых, поездка в Нью-Йорк и особенно из Нью-Йорка весьма напряженна. И внутри города надо уворачиваться от такси и стараться не пропустить нужный поворот, и на ночном шоссе нужно умело лавировать и не уехать в степь. В общем, если бы удалось избежать проблем с поиском парковки и с дорогой, то жизнь стала бы в разы проще.

Вариант остановиться в отеле на Манхэттене отметался как неразумно дорогой. К тому же опять ситуация с парковкой была не ясна, и опять-таки надо было ехать по Нью-Йорку. Логично было предположить, что вокруг NYC должны быть перехватывающие парковки, от которых в центр можно добраться на автобусе или электричке. И действительно существует New Jersey Transit – агентство, управляющее железными дорогами, паромами и автобусами, следующими из Нью-Йорка в Нью-Джерси. Я помню еще два с половиной года назад в аэропорту Ньюарка я изучал их расписание, согласно которому от Нью-Йорка можно добраться хоть до Филадельфии. Сайт New Jersey Transit отличился идеальной информативностью. Можно было получить не только детальное расписание на каждый отдельный день и станцию, узнать стоимость проезда, но и представить ситуацию с парковкой вокруг каждой из платформ. Нас, разумеется, устраивали станции не очень далеко от Parsippany, но и не очень далеко от New York Penn Station. В самом Парсиппани тоже есть станция, но поезда по выходным там ходят только в дневное время. Нам же надо было возвращаться за полночь.

Совместив все факторы, мы остановили наш выбор на South Orange. 40 минут на поезде до вокзала в Нью-Йорке. Туда поезда по выходным идут каждый час, и есть обратный поезд в 0.34 и страховочный 1.34. Возле станции расположена большая (на 300 машин) парковка, которая бесплатна по вечерам и выходным. На станции есть как кассы, так и автоматы по продаже билетов. Стоимость билета туда-обратно $9.25 с носа. То есть по цене, даже учитывая одну поездку на метро, выйдет не сильно дороже проезда по Lincoln Tunnel ($8) и парковки ($10-12). Да, выйдет дольше, но дорога от отеля до станции – 20 минут несложной езды по незагруженным улицам. С другой стороны, поездка на электричке добавляет свои трудности от необходимости вписываться в расписание и опасности проехать свою станцию до вопросов личной безопасности и безопасности оставленного автомобиля. Одной из причин выбора South Orange (60% белых, средний доход $40,000 в год), а не East Orange (20% белых, средний доход $15,000) были общие соображения о том, в каком районе я предпочел бы гулять в два часа ночи.

Первый раз мы заехали на South Orange в рамках разведки. Парковка была полупустой и легко находимой, сразу же возле станции. В общем, без проблем разобрались, что к чему. Было еще время перекусить. 1 января не 25 декабря: все открыто. Но чтобы не напрягать мозги я просто нашел ближайший к отелю Pizza Hut. Оказалось, что не все Pizza Hut представляют собой большие рестораны. Есть и маленькие будки, в которых только забираются заказы. Но уже было лень искать что-либо приличнее. Мы заказали средний Chicken Supreme, который был готов за 15-20 минут. И тут же на задней парковке мы съели все в один присест.

На наше счастье в отеле была свободная комната, и мы вписались на час раньше официального срока. В Hampton’e хороший завтрак, но уже проявляется маразм в области Интернета. Код доступа нужно получать заново каждый день. Ну, мы по отелям уже насиделись. Переодевшись в приличную одежду, мы поспешили на поезд в 15.04. Билеты покупали в автомате. Туда-обратно выдается в виде двух бумажек, которые забирают кондуктора. Поезд подошел вовремя, и мы покатили на восток. Поезда бывают двух- и одноэтажные. В двухэтажных надо следить из каких дверей осуществляется выход на той или иной платформе. Проехать свою станцию не дают электронные табло, которые показывают, где мы находимся. Билеты, как уже было сказано, сразу проверяют кондуктора. У них же теоретически можно купить билет, но придется переплатить $5 за оформление.

Выйдя на Pennsylvania Station, мы без проблем нашли выход наружу, хотя дальнейшие прогулки по вокзалу показали, насколько он многоуровнен и запутан. Помимо New Jersey Transit оттуда отправляются поезда Long Island Rail Road (на них мы однажды приезжали из аэропорта Кеннеди в мае 2008 года) и Amtrak (поезда дальнего следования; очень дорогие). Представление начиналось в 19.30. У нас была куча свободного времени и ноль идей, как его использовать. День стремительно подходил к концу. Да и в этом районе Нью-Йорка уже все было нами перехожено. Прогулялись на юг до первой станции метро, где за $8 купили карту на четыре поездки. А дальше не нашли ничего умнее, чем медленно ползти с толпой по Седьмой авеню. Чем ближе к Таймс-сквер, тем больше убеждаешься, что Нью-Йорк – insane city. По крайней мере, во время новогодних праздников.

Что примечательно, в Нью-Йорке не было снега. Если с улиц его вполне могли просто вывезти, то уж в Центральном парке его никто бы трогать не стал, а его не было и там. По обочинам еще были сложены синие перекрытия, которые полиция использовала в новогоднюю ночь. Толпы шли как на север, так и на юг, сталкиваясь и пропихиваясь. Дети, старики, черные, белые, туристы, местные все брели куда-то, игнорируя цвета светофоров, и мы туда же шли. Но как мы ни старались тормозить, не было еще пяти, как мы вышли на Columbus Circle. Проверили, что Метрополитен стоит. Определили кратчайший путь к ближайшей станции метро 66th Street/Lincoln Center, откуда прямой поезд довезет до железнодорожного вокзала. Прошлись мимо нашей традиционной парковки. Пустые места были. Но все это заняло считанные минуты. Решили присесть в одном из многочисленных Starbucks. Их даже искать не надо: куда ни пойдешь – вот он на углу. Мы не из тех, кто может засесть с одним стаканом кофея и книжкой на пару часов. Кофе был выпит, кусок бананового хлеба съеден, и мы продолжили наше слоняние змейкой между 5 и 8 авеню, 42 и 59 улицами.

Ход времени неотвратим, и наступило семь часов вечера. В зал уже запускали. В этот день нам предстояло впервые прослушать оперу Рихарда Штрауса в живую. Вообще-то главная цель была 2 января вечером – «Сказки Гофмана» Оффенбаха. Я не только люблю эту оперу, но мне казалось, что ее просто невозможно поставить скучно и стандартно. А раз уж 2 января мы все равно собирались в Нью-Йорк, то решили убить за один визит максимальное число зайцев. В нагрузку достались «Кавалер роз» вечером 1 января и «Ганзель и Гретель» днем 2 января. Мы бы еще что-нибудь прикупили, но на НГ я в Нью-Йорк больше не ездок, а по воскресеньям в Метрополитен представлений нет. Итак, мы расположились во втором ряду правой стороны балкона (так уж выпало, что на всех трех спектаклях в этот раз мы были в ряду B балкона). С гардеробом тут связываться не принято, а истинные театралы сидят на куртках. Бинокль со мной, программка тоже – что еще надо.

Рихарда Штрауса ни в коем случае не надо путать с Иоганном Штраусом, которого мы недавно слушали в Pittsburgh Symphony. И хотя в «Кавалере роз» звучат вальсы, Рихард Штраус неимоверно серьезнее и запутаннее. Достаточно услышать первые звуки увертюры, чтобы понять, что это уже даже не Вагнер. «Кавалера роз» я знал очень плохо. Опера длинная, сюжет запутан. Я честно намеревался провести домашнюю подготовку, прочел статью в Wikipedia, но стоило мне начать слушать караяновскую запись, как мое внимание быстро отвлеклось и более не возвратилось. Результатом похода в Метрополитен стало то, что мы стали хотя бы представлять сюжет. В том, что он затянут, и музыка не держит один уровень на протяжении спектакля, согласны не только мы, но и большинство критиков. Может быть, через пару-тройку лет я назову мои сегодняшние размышления крамольными и невежественными, но ныне оперу смело можно было бы сократить вдвое. Кроме итальянского певца и сцены вручения розы, я и вспомнить ничего не смогу. Сюжет распадается на два направления: Маршалин–Октавиан–Софи и барон Ох. Не знаю вышло ли так у Штрауса с либреттистом, или так получилось у Мет, но барон и все его злоключения – это чистое подражание Фальстафу. Вплоть до карнавального розыгрыша в третьем акте. С одной стороны, нелинейность и многослойность сюжета – это хорошо, но до тех пор, пока опера не уложится у меня в голове, я буду относиться к «Кавалеру» насторожено. Его популярность для меня загадочна. Да, это по сути комедия, но «Мейстензингеры» тоже комедия, а кто ставит «Мейстензингеров»?

Постановка была настолько традиционна, насколько может быть сорокалетний нафталин. Декорации, костюмы, мизансцены – все по партитуре. Даже арапчонок был арапчонком, благо найти подходящего маленького актера в Нью-Йорке в XXI веке проще, чем в Дрездене сто лет назад. Сложность и незнакомость музыки не дает мне однозначно определить качество пения. Вроде всех было слышно, но и никто особо не блеснул. Маршалин пела признанная звезда Метрополитен Рене Флеминг. Ну, спела и спела. Октавиана пела меццо Сьюзан Грэхем. Так уж совпало, что во всех трех операх, которые мы посмотрели в этот раз, есть сюжетно мужской персонаж, исполняемый меццо (Октавиан–Ганзель–Никлаус). Оно вроде и понятно, и даже оправдано по смыслу. Но в оперном мире нельзя отрицать тяготение к операм, где как можно больше женских партий. Обычно же характерны соотношения М:Ж = 4:1 как в «Паяцах». Есть центральный баритон и в «Кавалере» – барон, сыгранный и озвученный Кристианом Сигмундссоном. И еще куча мелких ролей, но мне и о главных-то сказать нечего.

Продолжительность оперы была заявлена 4 часа 23 минуты. То есть закончить хотели до полуночи, затем и сдвинули стандартное начало с 8 часов на полчаса раньше. Но последняя нота затихла в десять минут первого, а виной тому, пожалуй, затянувшиеся антракты. Я рассчитывал, что нам надо успевать на поезд метро (оно тоже ходит по расписанию) в 0.08. Тем не менее мизерный шанс успеть на электричку в 0.34 оставался: вдруг они тоже не слишком пунктуальны. И мы, может быть, и успели, если бы не надо было выходить вместе с медлительной толпой. Поезду метро от Lincoln Center до Penn Station пять минут хода, но прибыв на вокзал в 0.37, мы остались перед фактом часового ожидания. На табло вообще вывесили следующий поезд в нашем направлении в 2.04, но потом разобрались, что день выходной, и зажгли правильные цифры Dover 1.34.

Итак, у нас было время пошататься по погружающемуся в ночь вокзалу. Пассажиров поуменьшилось, зато появились ночующие. По-видимому, спать на вокзале принято где-угодно, почти как в лесу. Один товарищ завалился в середине зала прямо перед стойкой с полицейским. Наверно, так ночевать безопаснее всего. Мы походили из зала в зал, более-менее разобрались, где чьи кассы и где выходы к платформам. За десять минут до отправления началась посадка. Для удобства кондукторов открыты были только два вагона, а потому народ в вагоне присутствовал. На нашей станции в South Orange вообще много кто вышел.

Дополнительным поводом для беспокойства было то, что парковка запрещена с 2 часов ночи до 6 утра. Но никаких санкций за то, что мы пришли на десять минут позже не последовало: никакие ворота не были закрыты, никакие дядьки на эвакуаторах в два часа ночи перед выходным на забытые машины не покушались. Наша Хонда сиротливо стояла посреди пустой темной парковки. Улицы были не менее пустынны, и мы не спеша поехали спать. То есть до отеля мы добрались где-то в 2.40. Если бы мы оставляли машину в Нью-Йорке, то вернулись бы на час раньше. Но время было не определяющим фактором, и на следующий день мы снова оставили машину на South Orange.

Зимнее путешествие - 30 декабря - День восьмой


30 декабря, Bristol, VA to Christiansburg, VA.


Weather.com предсказывал ясный день, за которым должна была поступить дождливая ночь. Поэтому даже если нам удастся пробраться к горе Роджерс, ночевать на ней мы были не намерены. Конечно, это был бы интересный опыт: ставить или собирать палатку под холодным дождем, но я уверен, что нам он еще предстоит в ближайшем будущем. Пока же хотелось закончить аппалачскую часть путешествия на мажорной и счастливой ноте.

По дороге мы еще раз отметили многочисленные фермы по выращиванию елок для Нового года. Видать, больше ничего толкового в горных районах Вирджинии и Северной Каролины не растет.

Ворота в парк на этот раз были открыты. Мы заплатили $2 за въезд (самообслуживание: берешь конверт, кладешь деньги, опускаешь конверт в ящик, вешаешь на стекло пропуск). Дороги были обледенелыми, но на низкой скорости мы добрались до того, что должно было быть парковкой. Снег с нее никто не счистил, и машину, по примеру других, мы просто аккуратно оставили на дороге: дальше все равно начинался непроходимый сугроб. Разведывательная вылазка показала, что дорога невероятно скользкая, но тропа на вершину обнаружилась. Насколько она проходима нам предстояло проверить экспериментально. На вопросы мы отвечали, что собираемся добраться настолько далеко, насколько позволят природные условия. Переодев ботинки, мы отправились в последний поход этого путешествия.

Было 10 утра. Круговой маршрут в Интернете оценивался в 8 миль. Летом мы прошли бы это расстояние меньше, чем за три часа. Но, во-первых, там оказалось миль десять, а во-вторых, было не лето. К машине вернулись мы в 16.30. Но это было потом, а пока мы продирались через упавшие ветви, через подмерзший снег к Appalachian trail’у. Эта знаменитая тропа с белыми метками проходит меньше чем в миле от парковки.

К счастью, как и на Old Rag'e мы были не первыми и не единственными посетителями горы Роджерс. Тропа была намечена и можно было следовать, наступая в ямки от оставленных следов. Но в отличие от Old Rag'a это был не глубокий рыхлый снег, в который сразу проваливаешься по колено и зачерпываешь полные ботинки замерзшей воды, а довольно крепкий ледяной покров.

Местами наст был настолько тверд, что по нему можно было скользить не проваливаясь. Тут действительно удобны были широкие снегоступы вроде тех, что были у американца с русской женой, которые начали и закончили восхождение почти одновременно с нами и с которыми мы постоянно сталкивались и обгоняли друг друга. Мы бы их без проблем обогнали, но они срезали хороший угол и неожиданно оказались впереди.

Первоначально Appalachian trail шел по открытой местности. Где-то через час пути мы встретили пони.

О диких лошадях нам рассказывал еще бородач из REI, и о них же я читал в каждом отчете о Mt. Rogers в Интернете. Но умудрились же мы не увидеть бизонов в Йеллоустоне. С понями разминуться не получилось. Первое стадо паслось на самой тропе.

На людей они почти не реагировали. Только некоторые вяло поднимали голову и на время переставали жевать сухую траву.



Чтобы пони не разбегались и чтобы к ним никто не забирался, кроме туристов, их обиталище обнесено забором с колючей проволокой. Для путешественников оставлены только узкие калитки.

Мы встретили несколько стад пони, как в парке, так и в лесу.

Первая часть тропы идет по Grayson Highland State Park, а затем переходит в Mount Rogers Recreactional Area. Параллельно и перпендикулярно проходят многочисленные боковые тропы, как пешие, так и конные. Не удивительно, что в одном месте мы пошли слегка не туда, но размытой карты, которую я распечатывал еще в Питтсбурге хватило, чтобы определить, как выйти на правильную дорогу. Красивый участок проходит по горному гребню.

С точки зрения пейзажей, Mount Rogers мне понравился больше, чем Old Rag. На одном подъеме мы встретили двух парней, которые проделывали обратный путь на пятой точке.

Парни видны на заднем плане слева.

На вопрос, далеко ли до Mt. Rogers, они признались, что сами не дошли: слишком уж тяжко впереди. Но мы не нашли дорогу очень уж трудной. На Old Rag’e были места посложнее, хотя на этот раз у нас не было рюкзаков.

Время шло. Местами тропа уводила в лес, но потом снова выныривала на открытую равнину.

Мы уже шли больше трех часов, когда вдалеке показалось убежище.

От него до вершины оставалось около полумили. Надо было пройти по боковому ответвлению от Appalachian trail’а и оказаться в густом хвойном лесу.

Так уж вышло, что самая высокая вершина над уровнем моря оказалась покрыта деревьями, а голые вершины, хотя и выглядели устрашающе, не могли похвастаться рекордной высотой. Саму вершину мы поначалу не признали. Просто в какой-то момент дорога вывела на поляну, и дальше не было ни следов, ни голубых меток.

Вершина горы Роджерс.

Но знаков типа столбика с названием горы тоже не было. Позже в Интернете мы посмотрели, что знак, отмечающий вершину представляет собой металлическую пластинку, вделанную в один из камней. Надо было копать глубже. Как бы то ни было, мы решили, что вершина или нет, но мы прошли столько, сколько полагалось и пора спускаться.

К тому времени мы уже поняли, что и по такому ледоснегу можно идти быстро. Да и вообще движение вниз проще, чем вверх. На обратный путь мы потретили на час меньше, чем на прямой, и успели выбраться на шоссе до темноты. Походная часть путешествия на этом заканчивалась и постепенно переходила в концертную. А перед этим образовывался некий буфер. По большому счету 31 декабря нам было нечего делать, кроме как отдыхать и медленно двигаться по направлению к Нью-Йорку. Но в тот вечер 30 декабря мы еще намеревались поесть. Уже в темноте мы подъехали к I-81, где в городке Marion, VA притормозили в Pizza Hut. Любая пицца шла за $10. Это склонило нас от medium к large. Italian spicy (итальянская со специями) оказалась действительно spicy. Слишком spicy для меня. На месте я приговорил лишь два куска, а потом еще один кусок в отеле. Заночевать мы могли бы во второй раз за поездку в Dublin, VA, но решили поощрить разнообразие и остановились в соседнем Christiansburg, VA (по I-81 Super 8 встречаются каждые 20-30 миль).

Зимнее путешествие - 28 и 29 декабря - Дни шестой и седьмой


28 декабря, Sumter National Forest


Всю ночь дул ветер. Чтобы не растратить световой день на сборы, я завел будильник в телефоне на шесть утра. Когда мы проснулись, было еще темно. Собирались при свете фонаря. Крайне полезная и удобная вещь, нужно будет второй купить.

А еще в то утро я поразился звездному небу. Звезды были такие яркие, и их было так много. Я не видел такого неба лет пятнадцать и привык думать, что просто мое испортившееся зрение не позволяет разглядеть звезды. Оказалось, что нужно было выбраться из больших городов и в ясную ночь запрокинуть голову.

В семь утра мы двинулись в путь. Первую милю мы прошли еще в относительной темноте, но скоро рассвело окончательно. Накануне мы не дошли каких-то двадцати минут до специального места для ночевки на берегу реки. Такие места потом время от времени попадались нам в дальнейшем. На одном даже стояли палатки. Накануне мы гадали, встретим ли вообще кого-нибудь в лесу. Нечасто, но встречали: семьи с собаками, рыбак с собакой, другие hikers без собак.

Мы прошли мимо еще двух водопадов (Pig Den and Lick Rock).

Задача прошагать как можно больше не менялась. Но так как мы начали в семь, а стемнеет в пять, то в полдень нам стоило развернуться и идти назад. Расстояния подчас было затруднительно оценить. Карты у меня не было. Указатели на развилках троп противоречили друг другу. Например, у водопадов стрелка указывала 3.7 мили до шоссе 28, а другой указатель через 1.1 милю от водопадов, указывал те же 3.7 мили до шоссе 28. Идти было не очень тяжело. Подъемы компенсировалось спусками и никогда не длились долго или были слишком крутыми. Тропа извивалась по склонам холмов туда-обратно: к ручью-от ручья. Часам к десяти мы добрались до пресловутого шоссе и дальше забуксовали. Тропа терялась в зарослях шипастых кустов и утопала в грязи. Согласно карте у парковки нам надо было пройти вдоль шоссе, перейти по мосту через реку и продолжить с другой стороны магистрали. Если бы нам уж очень надо было на другую сторону, то мы постарались найти путь или, в крайнем случае, прошли бы по обочине, но так как мы намеревались просто пройти как можно больше, а дальнейший путь не предвещал никакого разнообразия, мы развернулись на север.

И больше ничего не происходило. Солнце ползло по небосводу. Мы шагали. Около часа дня вернулись к водопаду Pig Den и устроили ланч-привал. Была съедена вторая упаковка Mountain House'a. На этот раз бефстроганов с лапшой. Особенностью ланча было то, что мы впервые вскипятили не покупную, а набранную из ручья воду. Во всех брошюрах и на всех сайтах пить сырую воду на природе не советуется. Животные гадят, где попало, и можно подхватить неприятную бактерию. Кипячение – верный способ убить всякую заразу. Верный, но долгий. Останавливаться и собирать «кухню» каждый раз, когда хочется пить, невозможно. Да и напьешься ли 250 мл воды? Надо будет купить специальный фильтр. Так что во второй половине дня жажду я поставлю на первое место, среди вещей, мешавших мне идти. На втором месте будут мозоли. Особенно одна хитрая мозоль на левой ноге, которая болела, не когда на нее наступаешь, а наоборот, когда не наступаешь.

Так как разворот совершился раньше полудня, то мы прошли мимо места ночевки, мимо Big Bends Trail'a и отправились на север к Burrel Fords Road, где и собирались остановиться на «примитивном кэмпграунде». Вот на этой грунтовой дороге и стоило бы оставить машину. Мы бы ничего не потеряли, но на следующий день не пришлось бы идти шесть миль назад. Перед разбитием лагеря мы заглянули на короткую боковую тропу к водопаду на Kings Creek.



Да, водопады в Южной Каролине после дождя выглядят как водопады, а не писающие струйки. На кэмпграунде мы были в гордом одиночестве. Даже начали небольшой костер, но дрова найти было еще сложнее, чем в Congaree, и особой цели в костре уже не было.


29 декабря, Sumter NF to Brisol, VA.


Утром мы собрались за сорок минут. До этого трижды нам требовался час. То ли процесс уже автоматизировался, то ли было просто светлее, так как мы спали до семи. В этом путешествии это была наша четвертая и последняя ночь в палатке. По моим задумкам нам оставался еще один водопад по имени Spoonauger. В Интернете дорога к нему описывалась как короткая и легкая. Единственная загвоздка была в том, что я точно не представлял, по какой тропе идти. Мы смело продолжили по Chatooga trail’у на север, намереваясь дойти до водопада за десять минут. Но вот уже мы шли двадцать, тридцать, сорок минут. Пересекли довольно большой ручей, а водопада не было ни слышно, ни видно. После пятидесяти минут мы окончательно поняли, что прошли в разы больше, чем требовалось. И с этого момента началось возвращение к машине. Было оно бессобытийным, весьма тяжелым: из-за накопившейся усталости и из-за того, что Big Bends trail шел почти постоянно вверх. Но надо было дойти, и мы дошли. Я даже попросил еще раз съездить к месту нашей ночевки и посмотреть карту. Она была настолько схематична, что понять, где водопад было невозможно. Где-то рядом на севере. Потом я еще раз проверил в Интернете, что тропа должна была быть где-то рядом, но в то утро мне уже было не до водопадов. Идти куда-то еще совершенно не хотелось. В том заключалась еще одна тактическая ошибка: надо было сразу идти к машине, ехать на Burrel Fords и искать водопад.

Сколько же миль мы прошли всего в Sumter National Forest'e? Самые минимальные оценки: 3.5 мили в первый день (без Yellow Branch), 21 миля во второй и 9 миль в третий. На самом деле это очень немного. Во время больших многодневных походов, которые будут следующим этапом, нам надо будет проходить 25-30 миль ежедневно. Одна надежда на то, что дни станут дольше.

Мы все-таки решили заехать и проверить статус горы Митчел, самой высокой вершины США к востоку от Миссисипи. Подниматься на нее мы уже не собирались, так как ей надо посвятить как минимум два дня. Да и не получилось бы. Когда мы добрались до пересечения US 80 и Blue Ridge Parkway, стало ясно, что Parkway не расчищали и в Северной Каролине. Снег встретил нас еще раньше, как только мы покинули Каролину Южную и поднялись на приличную высоту.

А еще в этот день нам, наконец, удалось заехать в итальянский ресторан Iannuccis Italian in Herdersonville, Asheville, NC. Вид у нас после трех ночей в лесу должен был вызывать уважение и показывать, насколько мы голодны. Ели макароны с сыром и соусами (лазанью). Если мясо не заказывать, то поесть можно очень дешево ($16).

Итак, катание по горным дорожкам (извилистым-преизвилистым – сплошные повороты) показали, что на Mt. Mitchel надо ехать в бесснежный сезон. Но Mt. Rogers все еще была на повестке дня. Оставалось подобраться к ней поближе. Из Северной Каролины через Теннесси по I-81 мы вновь въехали в Вирджинию и сразу же остановились в Super 8 в Bristol, VA.

Зимнее путешествие - 27 декабря - День пятый


27 декабря, Congaree NP to Sumter NF.


У нас теплилась надежда, что за ночь вода уйдет. И действительно на Bluff'e с утра было значительно суше. Но стоило нам дойти до мостков, как мы поняли, что те затоплены еще сильнее, чем вчера. Нам еще повезло, что накануне мы смогли хоть немного продвинуться. Идти в Congaree больше было некуда. Не знаю, вернемся ли мы когда в этот парк снова. Летом или осенью столько других альтернатив, а зимой он затоплен.

Путь наш лежал на северо-запад в городишко Walhalla, SC, расположенный на границе Sumter NF. Это около трех часов езды. По пути мы заглянули в Wal-mart, где почему-то ожидали найти лопату, но так ничего и не купили. В Walhalla мы собирались перекусить, но выбор вышел скуден. Рестораны из навигатора либо были закрыты (воскресенье – все в церкви), либо мы не могли их найти. Чтобы не возвращаться назад, мы зашли во второй раз в жизни в Hardee's. Этим все равно, какой день недели. Для разнообразия заказали комбо №4 и №5. Разницы почти никакой, только приготовили заказ быстрее.

Итак, нам предстояло пройтись до водопадов. И первым был Yellow Branch Falls. Дорога к нему и обратно заняла около часа. Сам водопад не подвел.

Когда-то обильные осадки должны были сыграть нам на руку, и водопад предстал перед нами во всей красе и мощи.

Говорят, что летом он пересыхает до тоненьких струек. Пока же водопады Южной Каролины оказались самыми впечатляющими из тех, что мы наблюдали.



Я знал, что сразу после парковки к водопаду по шоссе должна быть будка рейнджеров, закрытая по случаю воскресенья, но картой там разжиться было можно. Боясь пропустить поворот, мы сразу повернули на какую-то дорогу, отмеченную парковым знаком. Однако это оказался новый state park, о котором я не имел ни малейшего представления. Изюминкой парка является старый железнодорожный туннель (Stumphouse tunnel). Чем-то напоминает Lava cave из Орегона, но с отовсюду капающей водой. На входе табличка предупреждает, что входить можно только на свой собственный страх и риск.

К сожалению, для публики открыт только небольшой участок, но и он весьма атмосферный. Мы быстро прошли туда-обратно и вернулись на шоссе.

Заехали и посмотрели у рейнджеров карту. В Columbia я набросал примерный список обязательных к посещению водопадов, но как впоследствии оказалось, машину мы оставили не в самом удачном месте, что в итоге потребовало лишних пяти миль пути. А именно мы остановились в Cherry Hill Recreation Area. Оставив машину в полном одиночестве, с рюкзаками мы отправились по Big Bends Trail'у. Было уже три часа. Первые три мили не происходило ничего интересного, а затем мы вышли к развилке, где наша тропа влилась в Chatooga & Foothill trails. Эти две длинные тропы тянутся на многие мили вдоль реки Chatooga river, по которой проходит граница между Южной Каролиной и Джорджией. По этой причине горы на противоположном берегу мы называли холмами Грузии.

По мере продвижения созрел другой план, перечеркивающий предыдущие. Чем метаться из парка в парк, не лучше ли остаться в этом лесу хотя бы на пару ночей. Тут сухо и тепло, и нет летних комаров и ядовитых змей. Опавшая листва лучше снега, а водопады не хуже горных вершин. И мы решили, что весь последующий день посвятим ходьбе. Заодно проверим, сколько мы сможем пройти за день и насколько мы от этого устанем. И мы двинулись по Chatooga trail'у на юг.

Первые водопады Big Bends были просто большими и шумными порогами на реке. Тропа стала отдаляться от реки и взбираться на лесистый холм. Чем выше мы поднимались, тем круче становились склоны, и тем менее дружелюбно выглядели они для постановки палатки. Наконец, мы перевалили через вершину. Место для ночлега стали искать без десяти пять, то есть уже в сумерках. Недалеко, шагах в тридцати вниз от тропы отыскалась хотя и наклонная, но приемлемая полянка. Весь процесс был уже отработан, и скоро мы сидели под деревьями неподалеку и пили чай. Где-то шумела река. Довольно полная луна освещала окрестности. Иногда она скрывалась за редкими облаками, и было поразительно, сколько света она давала. Когда облака уплывали прочь, создавалось впечатление, что в стороне зажегся фонарь.