Зато у нас на этаже был только Джерад, которому через десять минут предстояло говорить с профессором Curran’ом по Skype. Если, конечно, тот не забудет, что во Франции уже перевели часы назад, а в США переведут в ближайшие выходные. Иначе может опоздать на один час. Но так как забыть сей факт проще тем, кто часы не переводил, чем тем, кто переводил, Curran был как всегда пунктуален и позвонил ровно в восемь. Skype работал, как ему и полагается. За сим я оставил его и Джерада обсуждать последний вариант диссертации, включил свой ноутбук и принялся подготавливать сегодняшние реакции.
Тут сирена завыла, лампочки замигали. Хорошо еще, что входя в здание, я заметил на двери объявление о том, что будет производиться fire alarm test: 7-8 am. Но было уже 8.15 am. Даже если это тест (что скорее всего) как я должен поступать? Существуют специальные учения (drills), когда надо эвакуироваться и тем самым показать гражданскую сознательность. Но нужно ли это делать во время технического теста? Вот Джерад разговора прекращать не собирался. На всякий случай я прихватил компьютер и, не спеша, спустился по лестнице: я как бы решил почтовый ящик проверить (там ничего нового не было). Тем временем и сирена гудеть перестала.
Далее я быстро поставил две реакции и тем самым закончил экспериментальную часть на сегодня. Я не люблю ставить слишком много реакций, так как потом их всех надо вовремя обработать, разделить, а мне спешить некуда. Тем более, что от результатов сегодняшних экспериментов во многом зависит, что мне делать дальше.
Но я не пошел домой в 11 утра. Мне предстояло написать отчет в блог о поездке в Нью-Йорк, чем я благополучно занялся в оставшееся время, попутно почитывая свежий C&EN (его я предпочитаю поглощать в электронном виде; и так полкомнаты забиты бумажными Science’ами: чуть прочитаю все интересное – сразу в макулатуру).
В полдень, как и было оговорено, я позвонил братцу, и мы пошли отправлять письма. Письма мои, но одному мне идти лень. Еще в пятницу я узнал, что Эдмунд тоже готов подавать на постдока. Он на год меня старше (в начале пятого года аспирантуры), публикаций у него меньше, award’ов, может быть, нет совсем, хоть он канадский гражданин, на канадские программы финансирования он тоже не подавал. В общем, не зная рекомендательных писем, я бы оценил мои шансы выше, но ему позиция нужнее. Как бы то ни было, оказалось, что мы во многом подаем к одним и тем же профессорам. У меня-то почти все готово было, но я тянул с подачей, а тут не то, что захотел Эдмунда опередить, а обидно стало, что Эдмунд тоже лентяй, а подаст раньше меня.Поэтому вернувшись в воскресенье из Нью-Йорка, я даже не стал читать блоги, а сразу после обеда закончил писать «мотивировочные» части писем, вбил адреса. Мы сходили в лабу, где есть цветной принтер, чтобы распечатать письма, CV и research summary. В отличие от предыдущей ночи, эта была самая что ни на есть хэлловинская. Однако на улицах никого не было, в лабе сидели Ханмо, Бен и еще кто-то. Что они делали там в 9 вечера в воскресенье? Спасались от одиночества и отсутствия дома интернета. Может, даже какую-то химию делали.
Распечатанные письма мы запаковали по конвертам. Я послал email’ы пяти профессорам, предупреждая, что ждите еще и обыкновенное письмо к концу недели. Массу каждого из этих писем (конверт + семь листов A4 + две степлерные скрепки) я оценил бы в 35 граммов. Больше одной унции. То есть марки на 44 цента не годятся, а нужны на 61 цент, которых у нас нет. Вот потому на следующий день, то бишь в понедельник, мы прогулялись до здания почты на Bouquet Street, где я преспокойненько пять писем отправил за $3.05.
Кстати, от одного из профессоров (Эрика Джекобсена из Гарварда) пришел ответ, что местов нету. Но ответ послан с адреса секретарши и настолько общий, что я сомневаюсь, что он вообще читал мой email. Наверно, секретарь выполняла приказ: всех, кто по email’у суется с постдоком, посылать лесом. Ну, они еще получат мое бумажное письмо и email от профессора Curran’a (тоже лесом пошлют?). Так что у них еще есть шанс одуматься. В конце концов, мне нужен один положительный ответ, а не пять. Я бы вообще подавал по одному, но руководство сказало, что надо хотя бы пять послать, не мелочиться и не затягивать. А мне-то что. Тут application fee платить не надо. Пять так пять.
Вернувшись в лабу, продолжил писанину. Тут письмо от Линн приходит, что Curran сказал, чтобы я ни с каким профессором в четверг не встречался, что он не по нашей части. Слава богу! Я тоже, как посмотрел, чем этот Prof. Stucky занимается, то никак не мог понять, зачем он решил или кто-то за него решил, что ему надо переговорить с Curran’ом. Он всю жизнь занимался материалами, наноерундой и прочим. Постдоком я бы к нему не пошел. Чтобы он понял из моей речи о карбен-боранах? Я бы начал с глубокомысленного утверждения, что нас роднит то, что мы оба работаем на стыке органической и неорганической химии. Больше нас ничего не роднит, так что я рад, что избежал весьма неудобной для меня беседы.
На радостях я решил поставить еще одну реакцию. Для нее мне нужен был такой простой реактив как диметил карбонат. Бутылку на 100 мл я покупал буквально пару месяцев назад. Так как я не думал, что мне предстанет повторять тот синтез, то я поместил ее в общие реагенты в кабинет С1-С4. И, конечно же, сегодня я ее там не нашел. Я сразу пошел к Шенченгу (Xiangcheng), аспиранту, начинающему свой второй год в группе. Он обсуждал со мной ту реакцию и использовал диметил карбонат после меня. Моего уважения он пока ничем не заслужил, а вот мое раздражение на него копится.
Прихожу я в его лабу: «Ты с диметил карбонатом работал. На место вернул?» «Да, вернул». «Точно вернул? А ну-ка я сейчас в твоих реактивах посмотрю… А не он ли вот там на полочке стоит?!» “Oh, I’m sorry.” “That’s fine. But next time, if you take the reagent from the group chemicals and are going to keep it for awhile, change the location in the electronic inventory to your personal chemicals.” Ведь зря мы что ли перебивали все реактивы в электронный вид (та же программа, что и наш электронный лабжурнал, позволяет хранить инфу об имеющихся реактивах)? Пользы от этой базы не будет, если каждое перемещение, покупка или утилизация не отмечается соответствующим образом. Хорошо, что в этот раз я знал, кто может быть виновен.
Поставил реакцию, дописал отчеты о поездке и операх и пошел домой. А HRMS, между прочим, заработал. По крайней мере, заполучил анализ на один из моих образцов. Еще сколько-то ждут своей участи. Я уже и забыл, сколько я их туда отнес.
Комментариев нет:
Отправить комментарий