Тихий океан в Orange County

Я уже видел его. Холодный и пахнущий гнилой рыбой в Crescent City, на самом севере Калифорнии. Прохладный и хмурый в Санта-Барбаре. И вот, оказавшись еще южнее, я увидел бирюзовый Тихий океан, накатывающий теплые волны на песчаный берег.


Прибрежные утесы заняты дорогими особняками и резортами,


но сама полоса пляжей у воды – в публичном доступе, и никто не может запретить запарковать машину у магазина или на узкой улочке и спуститься вниз к океану.

По горячему песку носятся дети и глупые собаченки.


Морские жители, временно оказавшиеся сухопутными,


ловят освежающие волны и ждут вечернего прилива.



Мы же ищем башню La Tour. Норманская средневековая башня странно смотрится на пляже южной Калифорнии.


И ей на самом деле нет еще и ста лет. Хитрые владельцы дома на утесе построили такую необычную винтовую лестницу, чтобы спускаться к воде. За ржавой решеткой виден современный замок и сама лестница в хорошем состоянии.


Должно быть, кто-то до сих пор спускается по этой башне на пляж.


Давно говорю, что когда у меня будет свой дом и земля, я тоже построю там башню.


Конец октября.


Даже на юге темнеет рано.


В шесть часов солнце касается горизонта и через минуту скрывается под волнами.


А с востока из-за холмов солнцу на смену уже спешит полная луна.


Но еще примерно час разливается красное зарево над островом Санта-Каталина.


Вместе со смельчаками, забравшимся по камням на край волнореза,


за закатом наблюдают флегматичные чайки и пеликаны.




По стеклам домов гуляют оранжево-сиреневые блики.


Наконец, последние красные лучи исчезают, и в темноте лишь маяки и яхты перемигиваются желтыми и зелеными глазами.


Уже ничего не получается сфотографировать. Публика, пришедшая полюбоваться на закат, разъезжается по домам. Но кое-кто остается, чтобы еще подышать прохладным морским воздухом, поесть клубники, пройтись с фонариком по ночному пляжу.


Не все ж в лабе работать, в самом-то деле

UC Irvine: Муравьеды

Когда в далеком 1965 году ирвайновцы выбирали себе маскота (спортивного талисмана), то идеи крутились в первую очередь вокруг медведя – традиционного покровителя штата и Университета Калифорнии.

Но одному студенту в процессе чтения комиксов пришла в голову идея пооригинальнее. Что если маскотом станет добродушный муравьед? Такого талисмана нет еще ни у одной школы. Зачем новому кампусу ходить в тени «медвежьих» UCLA и Беркли?


Конечно, гигантские муравьеды (anteaters) из отряда неполнозубых живут в Южной и Центральной Америке, а не в Калифорнии. (Африканские муравьеды-трубкозубы – aardvarks – совсем другие звери). Но маскота предстояло избрать общим голосованием, и сторонники муравьеда развернули агитационную кампанию во время самого первого спортивного выступления команды университета – матча по водному поло, на котором присутствовали 900 из тогдашних 1500 студентов. Неудивительно, что муравьед победил с 56% голосов, обойдя золотых единорогов, медведей, орлов, и самого грозного соперника «Никто из предложенных», занявшего второе место.


Университетская администрация поначалу отнеслась скептически к столь невоинственному зверю, но когда выяснилось, что гигантские муравьеды – родственники медведей, результаты выборов были одобрены.


Слыхал я и другую легенду о том, что на месте кампуса был огромный муравейник, который был уничтожен («съеден») в процессе строительства. А потому ирвайновцы – истинные муравьеды.


Новый маскот всем очень полюбился, потому что cute и запоминающийся. Разве вам не хочется ухватить его за хобот? Брат сразу ответил на мой вопрос о маскоте UCI, так как мы в свое время подумывали подавать в Ирвайн в аспирантуру (у меня до сих пор в Питере должны лежать запечатанные письма) и уже тогда не могли пройти мимо забавного зверя на университетском сайте.


Потому нельзя было побывать в Ирвайне и не найти всех муравьедов на кампусе. Внимательные посетители разглядят мозаику в виде муравьеда на университетской дорожке.


Но четкий снимок можно получить, разве что забравшись на соседнее дерево или воспарив над кампусом. Бронзовых товарищей на скамейках Student Center’а я уже показал,


но главной целью был 430-фунтовый муравьед, стоящий где-то возле Bren Event Center.


Обойдя этот стадион дважды, мы так его и не обнаружили. Выяснилось, что даже аборигены с трудом представляют, где расположена эта статуя. В итоге тщательное изучение фотографий, Google Maps Street View и новые поиски показали, что мы по сути ходили под самым носом у муравьеда, но глядели не в ту сторону.


В связи с намечающимся торжеством главный муравьед был выряжен во фрак и оттого выглядел еще забавнее.


А вы знаете, кто ваш университетский маскот и где стоит его главная статуя? 

UC Irvine: Кампус

Кампус Университета Калифорнии в Ирвайне не может похвастаться долгой историей, а потому у меня были все основания найти его столько же скучным и сонным, как и кампус UC в Санта-Барбаре. Но то ли мне повезло с погодой (все выходные было солнечно и +80 ºF),


то ли сказались единство архитектурного стиля и удачная радиальная планировка,


а скорее всего, и другие факторы, но кампус в Ирвайне мне понравился.


Такое светлое место, в котором приятно учиться и работать.



В центре кампуса лежит круглый Aldrich Park – холмистый газон, засаженный магнолиями, эвкалиптами и прочими теплолюбивыми деревьями.


(Кстати, вот почему мне понравился Ирвайн – там нет пальм, которые меня жутко бесят).


Насчет холмистости парка существует легенда, что в конце 1960-х, когда университет был основан и строился, главной опасностью представлялись студенческие протесты и беспорядки, а холмистая местность мешает массовому сбору недовольных.


Согласно той же легенде под кампусом проложены туннели, по которым профессора и администрация должны эвакуироваться в случае восстания. На самом деле туннели чисто технические, а холмы объясняются тем, что цитрусовая Irvine Company отдала под новый город и университет самые неплодородные земли.


Пройдут годы и UCI разрастется, обветшает, обзаведется новыми абстрактными скульптурами,


фонтанами


и Нобелевскими лауреатами в дополнение к трем имеющимся. (Двум химикам: Шервуду Роуланду и Ирвину Роузу – и физику Фредерику Райнесу.


Роуланд – враг фреонов и озоновых дыр – к сожалению, скончался в этом году, и в Роуланд Холле можно ознакомиться с памятной экспозицией.


Другую достопримечательность Роуланд Холла – настоящий ядерный реактор в подвале – мне посетить не удалось).



А пока можно полюбоваться на новенькие здания биомедицинского и естественно-научного кластеров.


Субботний кампус малолюден и по-хорошему ленив.


Кто-то играет в футбол, колибри сидят у кормушек на балконе,


аспиранты Криса Вандервала и Ларри Овермана синтезируют очередного органического монстра,


и только пожарная сигнализация может оторвать их от этого увлекательного времяпрепровождения.


Ирвайн город дорогой, но безопасный.


С одной стороны даже аспирантам приходится жить на кампусе, так как снимать отдельное жилье им не по карману. С другой – азиаты-ботаны (а их в Ирвайне 50% андеградской массы) могут спокойно бегать ночью в компьютерный центр, чтобы подготовиться к завтрашнему экзамену. И если возбужденный прохожий потревожит их пьяным криком, то на место происшествия тут же примчится пара полицейских машин.


На этом рассказ об ирвайнском кампусе можно было бы и закончить, если бы не их длинномордый талисман, о котором в следующей части.