Бананы, козы, гаргули и число пи

1. По будням в центре “хипстогородка” (как я называю кампус Амазона) стоит Community Banana Stand:


Любой желающий может подойти и попросить у банисты бесплатный банан. В том районе нередко можно встретить людей, идущих с бананом по своим делам. Амазон гордится, что раздает по 8000 бесплатных бананов ежедневно - 1,7 млн бананов за все время. Окрестные grocery stores уже и не пытаются продавать бананы.


Нет, мы бесплатного банана не выпрашивали. Они стоят 15-25 центов, и мы больше любим яблоки.

2. Меня не удивляло, что за химфаком СПбГУ пасутся лошади или коровы, а вот козы в самом центре Сиэтла меня поначалу удивили:


Они мирно паслись за забором рядом с выходом шоссе из туннеля. Оказалось, что есть целая компания Rent-A-Ruminant, которая позволяет взять стадо коз в аренду:


Идея в том, что козы могут съесть траву, куда трудно добраться газонокосилкой. Они экологичнее и вообще cute. Рядом стояла машина, в которой коз привезли, и послушно сидела пастушья собака.


3. К моим претензиям к Seattle Opera по поводу их репертуара и цен на билеты недавно добавился еще один их грех. Как часто бывает, главный офис оперной компании базируется не в театре, где идут представления, а в промзоне:


Сиэтл-Опера тут не исключение, и они очень хотели наложить лапу на здание, расположенное рядом с концертным залом:


Это заброшенное здание фигурировало под названием Arena, но никаких представлений на ней не проводилось уже много лет. Было известно, что внешние стены пристроены к выставке 1962 года, чтобы придать зданию современный вид. Поразительно, но никого не интересовался, что сохранилось под этими стенами.


А когда их сломали, обнаружили почти нетронутое здание в романском стиле, 1920-х годов постройки. Даже каменные гаргули при входе сохранились. Любой нормальный застройщик провел бы экспертизу-слушания, прежде чем ломать дальше. Все-таки в Сиэтле не так много исторических зданий. Но именно по этой причине Seattle Opera решили спешить, чтобы никакие слушания не помешали их планам:


Я же говорю, что это циничная корпорация, которая к искусству имеет косвенное отношение. Куда делись каменные гаргули, история умалчивает.

4. Закончу на юмористической ноте. В Портленде на станции Washington Park на стенах выбиты разные научные рисунки, формулы и концепции. Среди них следующий набор цифр:


Кажется, что перед нами число пи. Но верной является только первая строчка до …535. А дальше должно быть …8979323… Откуда же они взяли неправильные цифры, из головы? Нет, волшебным образом вторая строчка 82148… - это цифры π, начиная со 101-й. А 28810… - начиная с 201-й. То есть горе-дизайнерам попались таблицы, где π было расписано по 100 цифр в строке, и они вырезали оттуда верхний левый “квадрат”.

Я тут поигрался в Wolfram Alpha. Мне кажется, что некоторые цифры у них все же из головы взяты. Ну, в боевых условиях значение пи может достигать 4.

Молекула-брецель как произведение искусства

Я ничего серьезного по химии уже года 4 не читал. Но тут попался новостной заголовок о синтезе молекулы в форме pretzel’я (Вики переводит как “брецель”). Я заинтересовался и прошел к статье в Nature communications, которая оказалась в открытом доступе.

Сразу скажу, что статью я не читал, полез искать брецель (я их люблю есть время от времени). Хм, сходство показалось мне очень приблизительной журналистской фантазией. Но в самой статье они слово pretzel и не используют, а пишут quasi[1]catenane, что, должно быть, не так вкусно как pretzel.


Брецель, кстати, выглядит вот так, кто не знает:


Про себя я отметил, что химия в синтезе мне известна. Если все равно, из чего строить макроцикл, то замыкать его можно и азид-алкиновым кликом, а второй цикл метатезисом алкенов.

То есть никакой особо новой химии тут нет. Практической пользы, несмотря на уверения авторов, тоже. Однако ж красиво.


Раньше бы я стал ныть о бесполезности подобной работы (только реактивы переводят). Но с недавнего времени ко мне пришло новое осознание современной скульптуры, и я впервые взглянул на молекулы как на произведения искусства.

Сравнение, разумеется, банальное и много раз высказанное. (Хотя фраза art of synthesis относится все же к самому синтезу, а конечная цель может быть эстетически блеклой). Но раньше мне не хватало художественного вкуса, чтобы оценивать молекулы как скульптуры. А что? 20 век показал, что любой материал может быть основой для творца. И чем экзотичнее, тем почетнее - можно стать первым скульптором, кто сотворил нечто из … Главное, правильно позиционировать, что перед зрителями именно кусок искусства, а не, например, писсуар.

Тем более, что в молекулярном мире есть не только “стабили”, но и “мобили” - движущиеся скульптуры (правильнее сказать, что настоящих “стабилей” среди молекул и нет - если есть связь, то она будет колебаться). Хорошей иллюстрацией тут служит недавняя статья Feringa в Science о молекулярных моторах и роторах:


Любой химик назовет вам десятки примеров молекул, которые синтезировали из-за их необычной топологии (ротаксаны), симметрии (кубан) или похожести на людей (NanoPutians). Порой сопровождая эти синтезы баснями о практической пользе созданных красавцев. Хотя широкого применения не смогли даже для фуллеренов отыскать.

И задумался я, а можно ли отринуть эти обязательные слова о практической пользе и творить свободно? Синтезировать разные красивые молекулы только потому, что они красивы. Разумеется, красивы для тех, кто понимает и ценит. Но узость потенциальной аудитории ценителей - давно не откровение для современного академического искусства.

Некоторое время назад я рассуждал о возможном химическом проекте для себя в будущем. Там была крайне практическая цель, в духе того, чем мы занимаемся в области мобильных приложений. Повторять химические реакции для установления работающих методик и перенесения их в public domain. Без претензий на оригинальность, известность и поиски Грааля.

Молекулярное скульпторство является полным антиподом, но я вижу сразу множество плюсов. Во-первых, художник всегда прав. И снимается вопрос, зачем я этим занимаюсь. Во-вторых, творчеством в отличие от серьезной науки можно заниматься до самого преклонного возраста, хоть в 90 лет что-то лепить и проектировать. Творцы больших современных скульптур тоже их сами уже не изготавливают. Максимум подпись поставят на том, что с фабрики прибыло. Так и тут - можно держать подмастерьев, чтобы они претворяли в колбе то, что созрело у мастера в голове.

Я некогда читал байку о том, что проф. Филип Итон, под чьим руководством был впервые синтезирован кубан, доверил студенту сделать все шаги, кроме последнего. Последний шаг провел сам профессор, чтобы стать самым первым человеком в мире, синтезировавшим кубан. Без каких-либо оговорок. Типа первый шаг на Луне. Правда или нет, но тут можно еще кучу этических вопросов поднять. Мне было бы достаточно быть автором идеи. Тот же Роберт Вудворд творил не в лабе, а в кабинете. Но у него именно art of synthesis. А синтезировать природные соединения - это как творить в реалистической технике. Уже несовременно: любой аспирант может синтезировать любую структуру - творчества немного, осталось одно ремесло (и годы в тяге).

Что остается от цивилизацией прошлого? Что видим мы в музее в египетском или вавилонском зале? В первую очередь, конечно, произведения искусства. Мне тут хорошую аналогию подсказали: космические шаттлы больше не летают в космос, но они стали музейными экспонатами, и к ним выстраиваются очереди. Вы возразите, что к ним идут не как к искусству. Но сам факт - донесение научного объекта до широкой аудитории через его музеефикацию.

Так стану ли я когда-то молекулярным скульптором? Маловероятно, но кто знает. Идея будет жить в дальнем углу мое мозга. Все это, разумеется, на свои, а не на чужие деньги. Но если коллекционеры захотят купить вещества в бюксиках с моей подписью, что это оригинал, на аукционе за миллионы, то я возражать не буду ;) Ничуть не глупее, чем собирать кроссовки или китайский фарфор.