четверг, 27 июня 2019 г.

100 километров по Сан-Франциско

Примерно столько мы прошли по расчетам моего брата, когда были в СФ с субботы по среду. Главной целью поездки было посещение оперы Дворжака “Русалка” в San Francisco Opera во вторник вечером, но раз уж прилетели, то почему бы не прогуляться по городу, посмотреть районы, где мы еще не были за предыдущие десять посещений Сан-Франциско (например, через мост Золотые Ворота мы уже ходили). Кто знает географию СФ, сможет по карте прикинуть, где мы гуляли и где располагался наш отель:


Надоело мне писать хронологические посты о путешествиях и приводить суммы расходов (если покупать отель за Wyndham Rewards points, то она покажется очень низкой) поэтому будет набор пунктов-впечатлений и около 40 фотографий.

1. В воскресенье мы посетили художественные музеи – de Young и Legion of Honors – в которые можно идти по одному билету ($15, если не идти на специальные выставки), но которые расположены в разных зданиях на расстоянии часа пешком друг от друга.


В de Young собрано американское искусство, в Legion – европейское. Но нам больше всего запомнился сад скульптур возле de Young, где вы можете видеть, например, гигантскую булавку (те же скульпторы Claes Oldenburg и Coosje van Bruggen, чей гигантский бинокль я показывал недавно в посте о ЛА).


В Legion находится большое собрание скульптур Родена:


Зато в de Young есть наблюдательная башня, с 9-го этажа которой можно видеть сан-францисские окрестности, если их не затянуло туманом, как это произошло в нашем случае.


Хотя в сторону даунтауна виды были приличные, даже небо голубое:


2. С погодой нам повезло, что было не холодно и не жарко, без дождя, идеальная погода для прогулок, но вот туман с океана, то приходил, то уходил. Вот мы дошли до Corona Heights, туман наступает:


Через полчаса мы передвинулись на запад до Grandview Park, и там уже видимость типичная для СФ:


Оттуда должен быть виден Тихий океан, но он теряется в тумане:


Лестницу с этого холма мы прозвали “азиатской”, потому что по ней ходили вверх-вниз азиатские пенсионеры. Домики-сарайчики в этих районах стоят 1-2 млн долларов, что дешево для СФ, но дофига по любым меркам здравого смысла:


Очень похоже, что большинство местных получили жилье по разным дотационным программам и не может его продать по рыночной цене:


3. В целом, мы сошлись на том, что для прогулок Сиэтл интереснее, чем СФ, но трейлы вдоль океана – большой плюс, у нас в заливе таких волн не бывает:


Это мы идем из одного музея в другой по тропе Lands End. За лабиринтом тонет в тумане Golden Gate Bridge:


А самый прикольный участок – Sutro Baths – развалины старых плавательных бассейнов на берегу:


Там надо идти аккуратно, чтобы встречные люди случайно не спихнули в водные глубины:


Купаться в океане не купаются, так, ноги мочат:


До океана мы дошли и в понедельник, когда добрались до Fort Funston за зоопарком. В этом парке тоже свой зоопарк – профессиональные выгуливатели собак приезжают, чтобы выгуливать там без поводка своры своих подопечных, пока их хозяева работают в офисе.


4. По Даунтауну СФ мы много ходили во время прошлых поездок, но заглянули и на этот раз:


В лобби Gap Headquarters недалеко от Ferry Building находится скульптура Richard Serra “Charlie Brown”, которую невозможно найти, если не знать, что она там есть. Но я фанат: нашел, зашел внутрь скульптуры, послушал эхо, сфотографировал, хотя фотографии не могут передать весь икспериенс:


Поэтому вот более простая работа Serra под названием “Ballast” на кампусе UCSF в Mission Bay:


Туда мы как раз ради искусства и отправились. Вот еще очень типичный чудик из букв от Jaume Plensa перед зданием Celgene:


Но вообще там стройка идет широким фронтом. На берегу возводится Chase Center – новая баскетбольная арена для Golden State Warriors. Будет интересно вернуться туда лет через пять, а пока можно разглядывать многочисленные кораблики на заливе:


И вся эта новая архитектура и технологические офисы уживается с многочисленными бомжами и наркоманами.


Но нам после Сиэтла к ним не привыкать. И так же, как в Сиэтле, у них есть свои лежки, которые можно обходить стороной, но думаю, что не случайно у входа в SF Opera помимо проверяльщиков билетов стоял охранник в форме, а все попрошайки остались снаружи перед City Hall.


5. Мы впервые проехали на трамвае Muni, когда возвращались из Fort Funston, а потом пересели на старинный трамвай, который был построен в 1928 году в Милане, а теперь вместе с другими историческими трамваями ходит по веткам E и F в Сан-Франциско:


Внутри остались итальянские надписи, которые весьма колхозно дублируются на английский:


6. Рассмотрели вблизи Palace of Fine Arts – остаток выставки 1915 года:


Вначале архитектура кажется типичной античной, но потом начинают повсюду проглядывать мотивы Южной Азии:


Fun fact: мы обычно выбираем азиатские рестораны, и в этой поездке случайно получилось, что мы ели последовательно в китайском, бирманском, филиппинском, корейском, вьетнамском, японском – ни разу не повторились и ни разу не зашли в тайский.


В пруду рядом с Дворцом водятся лебеди, к которым просят не подходить, но дети все равно лезут:


7. Оперу Дворжака “Русалка” не стоит путать с русской оперой Даргомыжского с тем же названием. Удивительно, но популярной в США она стала только в конце 20 века, когда появились английские субтитры и оперы на чешском перестали пугать американскую публику:


Еще большее совпадение, что это четвертая опера, которую мы смотрим в SF Opera, и все четыре поставлены шотландским режиссером David McVicar. Мы его, конечно, уважаем (хотя в начале “Русалки” он что-то намудрил совсем не в своем стиле – не должно быть никакой возни и шумов во время вступления), но выбираем те оперы, которые нам интересно послушать, и так совпадает, что в СФ их постановщиком оказывается именно он.


Первый раз были на опере с женщиной-дирижером (кореянка Eun Sun Kim). Исполнение, пение и декорации мне понравились, постановка тоже (особенно второй акт), есть вопросы к либретто насчет необходимости третьего акта, но слетали явно не зря. Во время первого антракта рассказывали о работниках сцены и показывали, как меняют декорации.


В самолете я читал “Сердце пармы” Алексея Иванова (еще не дочитал). Рассказы о пермских идолах и прогулки по лесам Сан-Франциско вполне способствуют усвоению сказочных опер про всякую нечисть:




8. Не знаю, когда мы вернемся в СФ в следующий раз. Кажется, уже все интересное обошли. Я даже стал задумываться, не сплавать ли в туристическую тюрьму Алькатрас:


Но даже просто бродить по городу, по нетуристическим районам и паркам весьма приятно и познавательно:


100 км – это еще без учета музеев:


Спасибо, что прочитали!

суббота, 15 июня 2019 г.

Понятный ли английский у Агаты Кристи?

В прошлом посту я упомянул, что во время поездки в ЛА я прочитал книгу Агаты Кристи The Mysterious Affair at Styles. Выбрал я ее из-за моего интереса к стрихнину, но оказалось, что это самый первый детективный роман Кристи, где впервые появляется Эркюль Пуаро. Опубликован он был в 1920 году и является одной из двух книг Агаты Кристи, которые перешли на территории США в общественное достояние.

Не знаю, многие ли из вас его читали. Спойлерить я не собираюсь, а хочу поговорить о чтении литературы на английском языке в целом. Несколько произведений Агаты Кристи я в детстве читал по-русски и знал, что она пишет очень интересно для меня – может, это не великая литература, но заставляет мозг постоянно работать (хотя, кто убийца, я так и не угадал; но этим “Загадочное происшествие” и нравится читателям).

Читал я на этот раз по-английски с айпада, в основном в самолете и в общественном транспорте, поэтому словаря и карты у меня под рукой не было. Я мог следить за сюжетом, не отвлекаясь на проверку незнакомых слов. А незнакомых слов в английской литературе мне до сих пор встречается немало. И мы говорим не о Шекспире и не о песнях современных рэперов, а о книге, написанной сто лет назад.

Вернувшись за свой компьютер, я захотел пересмотреть первую главу на предмет слов и выражений, которые я совсем не знал или сомневался в том, что все правильно понял. Основной словарь, который я использую – Wiktionary, часть Wikipedia. А произношение (в американском варианте) проверяю в Youglish, о котором у меня недавно был отдельный пост.

Сюжет первой главы пересказать могу (в аннотациях к книге обычно намного больше раскрывают, вплоть до того, кто будет убит: но убийство у Кристи – это первые 10% книги, основную часть занимает его расследование). 1916 год. Капитан Гастингс, от лица которого ведется рассказ, после ранения проводит отпуск в английской глубинке, в поместье Стайлз, где он гостил в детстве. Читателя знакомят с его обитателями. Первая мировая война наложила свой отпечаток на английскую аристократию: вместо пяти садовников остались всего трое, и хозяйка поместья отменила поздний ужин “из-за военной экономии”.

Но мой пост не о зажравшихся англичанах, а об их английском языке. Далее я распишу первые одиннадцать мест в Главе 1, которые заставили меня полезть в словарь (кроме мелких проверок произношения):

1) I had been invalided home from the Front: слово понятно, проверил, что ударение на первый слог и что в словаре оно помечено как устаревшее. Исключительно привлекло мое внимание из-за вопросов политкорректности (самый популярный роман Кристи давно уже не издается в англоязычном мире под оригинальным названием “Десять негритят”. Кстати, и в The Mysterious Affair она тоже один раз использует N-word).

2) We had a good yarn about old times: значение слова “yarn” как “разговор”, “история” я не знал, только пряжу.

3) The mater will be delighted to see you again: что mater – это мать понятно, но даже Youglish находит примеры только на выражение alma mater; не знаю, играет ли роль, что это не родная мать, а мачеха героя, но похоже, что это чисто британский сленг.

4) playing the Lady Bountiful: из контекста понятно, что речь идет о щедрости, но только словарь подскажет, что это выражение пошло из пьесы ирландского драматурга Джорджа Фаркера, о котором я впервые слышу.

5) settled down to the more congenial life of a country squire: убедился, что первое выделенное слово означает в том числе “подходящий”, а потом читал про сквайров и эсквайров. Изначально это оруженосец, потом титул между джентльменом и рыцарем, а эсквайрами в США себя называют адвокаты.

6) smiled rather ruefully: понятно, что как-то улыбнулся (печально улыбнулся), но я не использую слово “ruefully” сам, вряд ли его запомню и, если встречу в следующий раз, снова полезу в словарь.

7) Rotten little bounder too! - если слово помечено (Britain, dated), то нужно ли мне его знать? Словарь определяет “A dishonourable man; a cad”. До первого можно по смыслу догадаться, а вот, кто такой cad, я тоже не знал.

8) Not precisely young and beautiful, but as game as they make them - если эту фразу вбить в гугл, то можно найти форум, где люди тоже спрашивают, что она значит. У слова game оказывается еще одно значение (дичи им мало) в качестве прилагательного “охотно готовый во всем участвовать”. Вот тут я полез искать первый попавшийся русский перевод, где было написано “но энергии ей не занимать”. Вполне передает смысл. Но по-русски я такую фразу сам могу сказать, а английский вариант – никогда не буду на таком уровне говорить и писать. (Кстати, mater и Lady Bountiful переводчик так и оставил написанными латиницей и добавил сноски).

9) patent leather boots: если и был патент, то он давно истек, но осталось выражение отполированной блестящей кожи.

10) Cynthia is a protégée of my mother’s: женский вариант слова “протеже”, мужской будет писаться protégé. Мы его тоже заимствовали из французского, но без различия полов.

11) He came a cropper: британская идиома для “потерпеть поражение, провалиться”, в данном случае разориться, а изначальное значение – упасть с лошади вперед головой. В книге легко догадывается из контекста, почему я смог ее прочитать и получить удовольствие, не зная всех этих поговорок.

И это я перечитал только первые пять страниц, даже не всю главу. Понятно, что и многие современные американцы, для которых язык родной, на некоторых из этих моментов споткнулись бы точно также, как и я. Будто я в русской литературе не встречаю неизвестные слова и цитаты. Но я в первую очередь хотел оценить степень своего незнания в чтении на английском – в среднем получается два незнакомых оборота на короткую страницу.

Я понимаю, что если совершенствовать язык, то мне надо в первую очередь больше говорить и писать на нем самому. А все эти лингвистические и исторические изыскания несут мало практической пользы.

суббота, 8 июня 2019 г.

СТРИХНИН!

“Злобный повар Константин в пищу положил стрихнин”, – любил троллить один мой однокурсник другого моего однокурсника (которого звали Костя). Но стрихнином в последние несколько недель я заинтересовался по другой причине. Захотелось мне перечитать Classics in Total Synthesis, чтобы совсем химию не забыть. А первый синтез первого тома как раз синтез стрихнина Вудвордом в 1954 году. Подробное описание этой работы Вудворд так и начал: “STRYCHNINE!” – даже ему синтез структуры подобной сложности казался тогда феноменальным достижением.


Первый том “Классики полного синтеза” Николау и Соренсона (уж не знаю, переводили ли его на русский, нет, скорее всего) сыграл важную роль в моей жизни. И не потому, что я сдавал по главе о синтезе перипланона Б “тысячи” по английскому на первом курсе. А потому, что будучи молодым и наивным, я считал полный синтез лучшей научной темой для химика-органика, и по этой книге я выбирал университеты, куда подавать в аспирантуру: Университет Питтсбурга попал в их число только потому, что Николау решил включить в свою книгу синтез хирсутена Карраном. Не включил бы – вряд ли Питт чем-то привлек меня среди десятков других американских университетов.

По мере перечитывания главы о стрихнине мне стало интересно узнать об этом соединении побольше: я пошел в Wikipedia и на Google Scholar. Алкалоид, белый горький порошок, смертельная доза для взрослого человека – около 50 мг, выделен в чистом виде в 1818 году из семян растения, которое русская Википедия переводит как чилибуха или рвотный орех (растет в юго-восточной Азии).

Структуру стрихнина сэр Роберт Робинсон и коллеги установили в 1948 году классическими методами химической деградации, потратив на работу не один десяток лет и опубликовав 400 статей. Знали бы они, что через пару-тройку лет такие структуры будут щелкать как орехи методом рентгеноструктурного анализа. А всего через 6 лет после установления структуры Вудворд представил свой полный синтез (руками работал, конечно, не он сам, а его студенты и постдоки, которым по легенде он сказал: “If we can’t make it, we’ll take it” – “если мы не сможем синтезировать стрихнин, мы его примем”).


Начиналась “золотая эра органического синтеза”. Меня поначалу удивил слишком маленький посчитанный общий выход в 0.0002% после 28 стадий – это ж надо с килограммов начинать, чтобы получить миллиграммы. В целом, полные синтетики так и работают, но потом я увидел, что они использовали “промежуточное соединение” – известный продукт деградации стрихнина, который они синтезировали вначале, а потом использовали для того, чтобы дойти до самого стрихнина вместо того, чтобы проводить собственный синтез с самого начала.

С большинством природных соединений такой трюк не пройдет. Это стрихнин до сих пор можно купить у Sigma-Aldrich 100 граммов за $200. В этом плане его полный синтез не несет никакой практической пользы, чистая фундаментальная наука, которая со временем выродилась в спорт – кто предложит более короткий путь.

После Вудворда никто 38 лет стрихнин не синтезировал, но с 1992 года синтетическое сообщество прорвало, и к 2015-ому насчитывалось уже как минимум 20 полных синтезов стрихнина. Показательно эссе Ларри Овермана 2012 года с названием “Неужели полным синтезам стрихнина не будет конца?”.

Кстати, сам Оверман в 1993 году опубликовал первый энантиоселективный синтез стрихнина, без “relay compounds”. Но половины реакций, которые он использовал, не существовало во времена Вудворда. Не говоря уже об успехах в ЯМР и хроматографии. Все же органический синтез куда-то продвинулся. В случае стрихнина особенно пригодились палладий-катализируемые сочетания, открытые в 1960-70-е.

У меня со времен аспирантуры сохранился файлик “MyReadPapers”, куда я по возможности записывал свои мысли о прочитанных статьях. Сейчас поискал, оказалось, что я читал о 4 полных синтезах стрихнина в свое время (оригинальных статей Вудворда не читал), в том числе о самом коротком синтезе Криса Вандервала из Ирвайна: там, смотря как считать, то ли 9, то ли 6 стадий. Выход, правда, всего около 1%, но зато есть другие, более длинные синтезы, но где общий выход довели до 12-14%. Правда, тут тоже вопрос, на какие “коммерчески доступные соединения” его считать, сейчас с их доступностью явно лучше дела обстоят, чем во времена Вудворда.

В общем, синтезов стало так много, что они стали предметом шуток: в блоге предложен ноль-стадийный многограммовый синтез, без отходов и затрат времени студентов – купить этот чертов стрихнин у Сигмы-Олдрича и не мучаться.

С другими соединениями из “Classics” я уже не стал пускаться в столь подробные поиски. А вот стрихнин меня зацепил, и я пару недель грузил брата вычитанными историями о том, как его пытались использовать в качестве лекарства, спортивного допинга, но в конце концов признали, что человеческому организму от него один только вред. Даже в качестве книги для чтения в поездке в ЛА я выбрал детектив Агаты Кристи, где весьма хитрые физико-химические свойства солей стрихнина играют важную роль.

воскресенье, 2 июня 2019 г.

Восьмая симфония Малера в Лос-Анджелесе

В Лос-Анджелесе мы последний раз были в прошлом мае и тогда же узнали, что LA Philharmonic будут исполнять Восьмую симфонию Малера в следующем сезоне. Ее не так часто исполняют, потому что это произведение требует больших исполнительских ресурсов: 8 солистов, взрослый и детский хор (LA Phil смогли собрать и разместить около 200 хористов, но в истории бывали исполнения, когда собирали тысячу), больше ста музыкантов на сцене и трубачи вне сцены. Тогда мы решили, что обязательно съездим в ЛА еще раз.


Не мы одни были такие умные: сайт оркестра в первый день продажи билетов в августе с утра висел, а вечером на 8-ю Малера оставалось уже не так много билетов. Мы взяли лучшие из тех, которые оставались, и скоро представление было распродано.


В ЛА мы провели всего пару дней. В первый вечер, наконец-то, добрались до Санта-Моники, где бывали только проездом на машине. Мне написала программистка Юля, которая читала мою статью на vc.ru, и предложила встретиться, когда мы следующий раз будем в Лос-Анджелесе.


Прогулялись вдоль океана, поговорили об иммиграции и эппах. Непатриотично по отношению к России радоваться, что умные люди перебираются из ее снегов под пальмы Калифорнии, зато патриотично по отношению к США ;)


Дошли до Binoculars Building, которое построил архитектор Фрэнк Гери, но сам бинокль делал не он, а супруги-скульпторы Клас Олденбург и Кусе ван Бругген – знаменитые своими гигантскими предметами.


Из забавных совпадений: накануне поездки я разбирал фотки, сделанные в Сиэтле за май и разместил в своем инстаграме фотографии “стиралки для печатающей машинки” тех же авторов (перед музеем MoPOP по проекту того же Фрэнка Гери). А потом в LACMA мы видели маленький прототип этой скульптуры:


В “Музей Искусств Округа Лос-Анджелес” и соседний музей La Brea Tar Pits мы зашли на следующий день перед симфонией. LACMA находится в состоянии глобальной перестройки, и часть экспозиции была закрыта. К 2024 году они собираются построить еще несколько музейных зданий, в том числе нависающих над автомобильной дорогой. А про одну из будущих галерей мы с братом шутили, что они строят “Звезду Смерти”:


Наиболее интересная для нас экспозиция современного искусства была открыта (она закроется в сентябре), поэтому пару часов на осмотр музея мы потратили. Я уж не буду выкладывать многочисленных Пикассо и Джакометти, но не могу не показать минималистическую скульптуру “Smoke” Тони Смита – минималистичную только по художественному направлению, а не по масштабу:


Но простым людям нравится “Levitated Mass” Майкла Хейзера:


Зайти в La Brea Tar Pits, мне многие советовали после нашей поездки в ЛА в 2017 году. Добрались и до него, хотя к палеонтологии у нас интереса меньше, чем к современной скульптуре, но посмотреть на кости животных, которые сохранились в битумных озерах, было любопытно, тем более, что я недавно читал о вымерших гигантских ленивцах.


Раскопки до сих пор продолжаются, пополняя коллекцию черепов мамонтов, саблезубых тигров и ужасных волков.


Но на территории музея водятся и вполне современные животные:


А по всему ЛА в это время года цветут жакаранды, которые мне очень нравятся и в первую очередь с июнем в южной Калифорнии ассоциируются:


Впечатлений от двух музеев нам хватило, тем более, что вечером нас ожидала Восьмая Малера. Здание Walt Disney Concert Hall Фрэнка Гери я уже выкладывал много раз, а вот “цветок” на Garden level еще нет:


Симфонией дирижировал сам музыкальный директор LA Phil венесуэлец Густаво Дудамель, а среди солистов тоже были знакомые нам личности, кого мы уже слушали в различных операх до этого.


О том, что поехали, не пожалели. Не знаю, когда вернемся в ЛА в следующий раз. Три года подряд туда летали и, вроде, все, что я хотел, там посмотрел. Включая на этот раз “Band” Ричарда Серра в LACMA:


А Восьмую Малера в следующем сезоне будут исполнять в Сан-Франциско (мы там будем в конце этого июня, но ради оперы, а не symphony) и этим летом в Чикаго (вот туда мы собираемся на неделю в апреле 2020-го – будем слушать весь вагнеровский цикл “Кольцо нибелунга” из 4 опер, билеты уже куплены).