Пересадка жесткого диска у iMac’а

Я отношусь к той категории людей, что ругают (заслуженно) продукцию фирмы Apple, но продолжают ей пользоваться. Первый компьютер, купленный нами на американской земле был iMac, так как хотелось узнать, что это за зверь и от нашей первой квартиры до Apple Store было всего четыре квартала.

Я довольно быстро заныл, что под Mac OS мне работать не привычно и последующие 4.5 года работал на iMac'е под Windows Vista. Потом ругался на малое число USB портов (3), неудобную эппловскую мышь (скоро заменили), на вышедший из строя порт для наушников (перешел на USB) и маленькую оперативную память (потом добавили к родному 1 GB еще 2). Но компьютер работал. На нем я написал диссертацию и подготовил все презентации, в том числе для защиты 13 декабря.

А вечером среды 14 декабря, как будто предчувствуя, что в Калифорнию я его с собой не возьму, в компьютере внезапно сдох жесткий диск.


Приключись эта неприятность на три недели раньше, я бы счел ее трагедией. Но к тому времени диссертация была закончена, а почти все данные забэкапены на флэшке и внешнем винчестере. Потыркавшись с загрузочными дисками, брат пришел к выводу, что надо везти больного в Apple Store.

Для меня тем временем был выделен Mac Mini и один из мониторов брата, чтобы мне было где читать ЖЖ и переделывать одну из глав диссертации в статью. Самое раздражающее занятие – настраивать компьютер с нуля, когда на нем нет ни ChemDraw, ни любимых аддонов Firefox, ни запомненных паролей, которые я уже пару лет не вводил. Хотя рано или поздно пришлось бы этим заняться, так как Mac Mini я с большой вероятностью беру с собой.

Утром в субботу, к заранее назначенному времени хворый iMac был привезен в Apple Store. Несмотря на ранний час, магазин уже был полон посетителей. Наконец, к нам подошел «техник». Я-то ожидал увидеть сурового мужика с гаечными ключами, но техником оказалась афроамериканская девушка. Мы сказали: «У нас сдох жесткий диск». Она запустила компьютер, потом Disk Utility и сказала: “Гы, у вас сдох жесткий диск». На сем осмотр больного был закончен.

В нормальной фирме сразу отнесли бы комп в подсобку, поменяли бы диск, и дело с концом. Но Apple – компания высокодуховная. В подсобку посетителей не пускают и вскрывать свои творения на людях не хотят. Нам предложили оставить комп на несколько дней, заплатить $240, так как такого же диска у них нет, а правила запрещают делать апгрейд – ставить больший диск.

Тогда брат сказал, что все понятно, спасибо за бесплатную консультацию, дальше уж мы сами как-нибудь разберемся. Я не особо верил, что разберемся, но мы забрали iMac и уехали домой.

После небольшого поиска брат заказал новый диск на 320 Гб (старый был на 250 Гб) всего за $80, набор отверток и специальную присоску, чтобы поднимать экран. Присоска на самом деле до 100 кг поднимает и вообще штука прикольная.

В четверг посылка с «Амазона» прибыла к почтовым ящикам, а в пятницу, пользуясь тусклым декабрьским светом, началась пересадка винчестера.

Я, как обычно бывает, ассистировал, выполняя команды «держи–подай». Сначала был снят защитный экран, затем отвинчена алюминиевая рама, отсоединена веб-камера.

Наконец, отделен монитор, за которым и скрывался мертвый диск. Его отсоединили и в слот вставили новый.

Осталось все переподключить и завинтить обратно. Это так быстро в ЖЖ рассказывается, когда уже знаешь, что все получилось. А в жизни заняло часа полтора.

Далее наступил торжественный момент. Комп включили, вставили в него DVD с Mac OS Leopard, запустили Disk Utility. Новый винчестер обнаружился, и на него успешно была поставлена операционная система. Тут и сказке пока конец.

К поездке в Нью-Йорк: «Фауст» в Мет

Если бы не счастливое совпадение, то мы бы не поехали на выборы в Нью-Йорк, где бывали уже неоднократно. А поехали бы в соседний Кливленд, который так и остается непосещенным. Но в субботу 3 декабря в Метрополитен-опера давали «Фауста» Гуно с Йонасом Кауфманном в заглавной роли. И мы решили съездить в Нью-Йорк в тринадцатый раз.

Оперы Гуно мы до этого в театре не смотрели, но «Фауста» я знаю неплохо и, признаюсь, весьма люблю и уважаю. Однако в Мет я собрался в первую очередь слушать Кауфманна, так как по Youtube'овским записям он производил впечатление настоящего драматического тенора, которых ныне нечасто услышишь.

К тому же роль Мефистофеля исполнял горячо нами любимый Рене Папе. В итоге по качеству пения спектакль получился одним из лучших, на уровне «Риголетто» и «Бориса».

Впервые мы купили билеты в партер, так как в верхних ярусах оставались только самые дорогие или самые отдаленные места. На мой взгляд партер в театрах всегда переоценен. Покупать ближние ряды за $250 было откровенно жалко, и мы очутились в ряду
“CC” (29-й ряд?) за $142.50.

Сцену оттуда было прекрасно видно, но сверху нависал балкон, отчего читать программку пришлось в полутьме. Мой вердикт – все-таки лучше брать места наверху. Кстати, на конференции он тоже распространяется.

Дирижировал молодой канадский маэстро Yannick Nézet-Séguin, чье имя я визуально распознаю, но никак не могу запомнить. Так как музыкальной частью представления я остался доволен, то, стало быть, дирижировал он неплохо.

По бокам от сцены расположены две винтовые лестницы, по которым на протяжении всех актов спускались и поднимались Фауст с Мефистофелем. Остальные декорационные реквизиты быстро притаскивались-утаскивались, спускались сверху, и их смена не тормозила действие. Во время и сразу после антрактов по центру на черном фоне проецировались большие движущиеся лица Фауста, а затем Маргариты.

Согласно программке действие начинается после Второй мировой, а потом возвращается во времена юности Фауста, то есть в эпоху Первой мировой. Соответственно Фауст сделан не просто ученым, а ученым, работающим над атомной бомбой. И вот тут был навешен всякий анти- и псевдонаучный антураж. Я нашел в нем больше забавного, чем возмутительного. Тут вам и хор лаборанток в белых халатах, которые изображают то ангелов, то демонов. В аду во время Вальпургиевой ночи (эту сцену включили, хотя балет порезали) черти изготавливают атомную бомбу. Да, добрые люди уже выложили куски с HD-видеотрансляции «Фауста». Я, например, подметил, что Фауст пьет яд из хим. стакана. У нас в СПбГУ химическую посуду тоже не по назначению любили использовать. Я даже фотку нашел с того случая, как я зашел на третьем курсе на кафедру, а там Восьмоемарта отмечают: разлили вино по стаканчикам. Я, помнится, выпил и даже не задумался.

В общем, режиссура хоть и не самая яркая, но особой скуки или отвращения не вызывает и пытается занять зрителя. Если поют хорошо, то могут столбом стоять на черном фоне, и все равно мы останемся довольны. Кауфманн действительно звучит мощно. Возможно, Фауст для него слишком лирическая партия. И в арии из третьего акта, когда ему надо взять единственную по-настоящему высокую ноту, Йонас дал небольшого петуха. Но я счел это простительной мелкой неприятностью, так как и до, и после он пел замечательно. Возможно, он еще более впечатляющ в партии Зигмунда в «Валькирии». Буду надеяться, что Кауфманн еще лет десять сможет петь на таком уровне.

Рене Папе может не произвести впечатления в записях. Но насколько по-другому его пение воспринимается в театре. Я ничего не ожидал от Папе, когда в мае 2008-го мы шли на «Макбета», а он спел лучше всех. Потом мы с удовольствием прослушали его Бориса Годунова. Вот и на ютубовских видео не ощущается, насколько подходит Рене Папе роль Мефистофеля. Тембр голоса такой, что не поверишь, что Мефистофель может звучать как-то иначе. Ну, и персонаж хоть и злой, но должен юморить, а с этим Папе тоже справляется.

"Люди гибнут за металл," - утверждает Мефистофель.

Маргариту пела русская сопрано Марина Поплавская. Неплохо: голос громкий, но что-то мне в нем не нравится, какая-то серьезность. Или это на фоне Папе и Кауфманна я более критичен ко всем остальным. Валентин в исполнении еще одного немца Рассела Брауна пел нормально, общей картины не портил, но выше головы не прыгнул. И тоже самое могу сказать в отношении всех остальных маленьких ролей и хора.

Когда в следующий раз окажусь в Мет и вообще в оперном театре – не ведаю. Будем пытаться подгадать с получением загранпаспортов, но что-то в феврале-марте ничего очень интересного я не вижу.

Еще несколько фактов о поездке:

1. Ездили на машине по традиционному пути. Останавливались в традиционном Hampton Inn. Добирались до города на традиционном поезде NJ Transit. Вечером в субботу традиционно прошли по Центральному парку. Еще одной традицией может стать обедать перед спектаклем в West End Restaurant. Я на этот раз попробовал заказать телятину вместо цыпленка. Цыпленок у них был лучше.
2. Самым первым делом, прибыв на вокзал Penn Station, двинулись посмотреть елку перед Рокфеллер-центром. Как обычно шли-шли и пришли. Концентрация людей вокруг елки повышена, и сунулись мы туда исключительно оттого, что никуда не спешили.

Сама же елка на фоне небоскреба кажется маленькой. Вообще, в этот раз народу было много и в поезде, и на улицах. Наверно, в предрождественские выходные Нью-Йорк всегда таков.

3. По дороге назад встретили машину, перевозившую дом. Ехали они как и все со скоростью 70 миль/час.

Потому довольно долго мы их не могли обогнать, а когда перегнали, дом еще пару минут маячил в зеркале заднего вида и, казалось, вот-вот снова вырвется вперед.

Статистика по аспирантуре

Во-первых, меня спросили, а что же я в конце концов защитил. А во-вторых, на прошлой неделе я подготовил презентацию для встречи группы, где я хотел повеселить собравшихся некоторыми занимательными цифрами. Презентоваться мне в итоге не пришлось, так что хотя бы тут выскажусь.

В августе 2007 года я присоединился к группе Каррана. Но за первые два семестра я провел отсилы две недели в лаборатории. Остальное время пожрали классы, преподавание и прочее. В мае 2008-го я вышел на более-менее рабочий режим и занялся проектом по радикальной химии, который мы обсуждали с руководством еще в августе. Ничего путного в итоге из той работы не вышло, но я синтезировал соединение, которое казалось полезным для другого проекта, раскручивавшегося в то время в нашей группе. Меня попросили всего лишь на неделю отвлечься от своей химии и померить константу скорости отрыва атома водорода от карбен-борана.

Постдок Чу принес мне 50 мг желтоватого порошка и рукопись статьи, которая в писалась в Париже (она в итоге будет опубликована в JACS'е – первая статья по карбен-боранам из нашей группы; к настоящему времени Карран с сотр. опубликовали уже штук 20 статей по этой теме, включая недваний обзор в ACIE'е). С тех пор забросил я свой первоначальный проект, занялся карбен-боранами и за 3.5 года экспериментальной и писчебумажной работы (июль 2008 – декабрь 2011) наработал на ПхДатскую диссертацию.

Когда я разбирал накопившиеся файлы, то отметил, что у меня имеется:
101 масс-спектр высокого разрешения (HRMS);
102 ИК-спектра;
2615 pdf файлов с различными спектрами ЯМР;
86 файлов, сгенерированных нашей автоматической установкой для флэш-хроматографии (которую я только в прошлом октябре начал использовать);
15 LC-MS спектров (поюзал я тот инструмент и понял, что карбен-бораны с ним плохо ладят, молекулярного пика почти никогда не видно);
111 фотографий пластинок ТСХ (фотографировал я, наверно, только каждую десятую пластинку, когда первый раз анализировал какое-нибудь важное соединение);
88 результатов газовой хроматографии (GC) (опять же сканировал я только важнейшие эксперименты, а где одна грязь или ничего не видно просто выкидывал);
12 кристаллических структур, определенных рентгеноструктурным методом.

Эти результаты вместились в почти 300 страниц бумажных лабораторных журналов и 524 страницы электронного журнала, на который наша группа перешла в феврале 2009-го. Они были представлены и обсуждены:
- на 87 еженедельных встречах с профессором Карраном, на которые приходили только те, кто работает по карбен-боранам;
- на 27 встречах группы, когда я докладывал свои результаты за прошедший месяц-полтора;
- на 18 видеоконференциях (по Skype) с нашими французскими коллегами;
- на 3 постерах к конференциям;
- в 5 обобщающих докладах (два из которых я сделал на SuperGroup meeting'aх: были у нас такие встречи всех органиков факультета; один доклад перед профессором Филом Бэраном, когда тот приезжал в Питтсбург; еще один во время Skype-интервью с профессором Хартвигом; и, наконец, в Санта-Барбаре на Graduate Research Symposium'е);
- в моей диссертации, в экспериментальной части которой охарактеризованы 96 карбен-боранов;
- и, разумеется, в 8 опубликованных статьях (одна из них – обзор), одной отправленной в редакцию рукописи, и в как минимум одной готовящейся рукописи (если повезет, то потом еще в 2 статьи войду соавтором, но это уже зависит от успехов продолжателей карбен-боранового дела).

Много сделано или мало – судили четверо профессоров и присудили мне степень ПхД. Пока не встречал тех, кто был бы не согласен с этим решением.

Защита диссертации

Сегодня я защищал PhD диссертацию. И что бы вы думали? Защитил! Всего два часа потребовалось. По сравнению с тем, сколько сил и времени у меня ушло на ее написание, – ерунда.

В понедельник по факультету была развешена реклама следующего содержания:

Вдобавок я лично пригласил всех желающих прийти к 9 утра послушать о химии карбен-боранов. Проверил накануне комнату 132: работает ли проектор. Проектор работал. Накануне лег спать в 5, а в 7.30 уже пришлось вставать. Всегда плохо засыпаю перед важными событиями, к тому же дела были. Нацепил костюм и галстук (сколько лет я его не надевал) и пошел защищаться.

В 8.30 уже подсоединили компьютер и стали ждать гостей. Брат любезно согласился посидеть на моем докладе и сделал пару фотографий. Сказал, что я нормально выступил.

Помимо него подошло еще человек двенадцать аспирантов. В основном, конечно, из нашей группы и почему еще из группы Койде. И, конечно, пришел комитет: мой руководитель Деннис Карран*, Питер Випф, Пол Флореансиг и Кржиштоф Матыяжевский (он у меня external committee member, профессор в Carnegie Mellon Univeristy.

* - у нас, между прочим, новая фотография группы с кирпичной стеной.

В пять минут десятого начали. Карран по-быстрому представил меня собравшимся. Обычно он упоминает, где соискатель получил степень бакалавра, но в моем случае он сразу перешел к тому, как четыре года назад я начал работать в Питтсбурге. А дальше я кратко рассказал о самых интересных своих результатах. Заранее речь не готовил. Слайды на 90% были ресайклены с летнего доклада в Санта-Барбаре. Но того вдохновения, что снизошло на меня на конференции, сегодня не наблюдалось. Буднично так оттараторил, как на встрече группы. Публика клевала носом. Я, когда добирался на чью-либо защиту к 9 утра, неизменно засыпал. И никакого кофе мы не проставляли: явка была исключительно добровольной, из любви к искусству.

После доклада я получил ровно два вопроса: от Майка, аспиранта моего года из группы Койде, и от профессора Каррана. Этим открытая часть защиты кончилась. Всех, кроме профессоров, попросили на выход. У нас был еще час на разговоры. Слово предоставили Матыяжевскому. Не знаю, насколько внимательно читал он диссертацию: он в Питтсбург вернулся только в эту субботу. Но как химик-полимерщик, он стал расспрашивать меня о тех аспектах представленной работы, которые хоть каким-то боком могли быть притянуты к полимерам. Мне даже что-то мелом пришлось порисовать (пиджак и мел плохо совместимы, 2011 год кончается, а не во всех комнатах установлены маркерные доски!). Потом стал задавать вопросы профессор Випф. На этот раз он был гораздо благодушнее, чем на comprehensive examination два года назад. Понимает, что чего-либо требовать от меня уже поздно. А когда очередь дошла до Флореансига, тот заявил, что у него замечаний не имеется. Тем более, что время подошло к одиннадцати часам.

Меня попросили выйти в коридор на пару минут, потом пригласили обратно, поздравили с успешной защитой и расписались в соответствующих бумагах. По сравнению с российскими защитами, тут все проходит тихо и по-домашнему. Мне остается закончить кое-какую бумажную работу, внести последние исправления в диссертацию и переезжать к месту отбывания постдокства.

Очередной шаг вперед сделан. Ничего не остается, как готовиться к дальнейшей дороге. Отныне могу, конечно, наименоваться Dr. Solovyev (хотя формально диплом PhD придет ко мне только в мае: 13 декабря уже поздно защищаться в осеннем семестре), но по мне, что аспирант, что постдок – один уровень. Вот получу real job, тогда буду заказывать визитки и золоченые таблички. Сейчас просто рад, что один проект закончился, очень скоро начнется что-то новое, а пока можно отдыхать.

Закрываем тему выборов и возвращаемся к повседневности

Решил несколько дней ничего не выкладывать, так как многих, наверно, интересовала только одна тема и левые посты в френд-ленте раздражали бы. Но теперь митинг прошел, и политическое бурление в ЖЖ будет стихать. Власть показала, что соблюдение 31-ой статьи Конституции РФ реально. Собрания не разгоняли даже там, где они были не санкционированы. Пока тезис о том, что «выйдет 5 тысяч – разгоним, выйдет 50 тысяч – полиция не вмешается, выйдет 500 тысяч – страна изменится», подтверждается. Не подтверждаются заявления и опасения о том, что любые выступления – это кровь и приход к власти нацистов на радость госдепу.

Я-то сам считал, что не имею никакого морального права призывать людей на митинг, так как сам не пойду (возможно, мы с братом были единственными, кто из Питтсбурга голосовал). Максимум подписал благодарственное письмо
послу России в США. В первую очередь как благодарственное за гладко и честно проведенные выборы на территории США, а не как жалобное.

Фальсификации, конечно, были. Меня более всего убедили не ролики на YouTube (многие из них действительно мутные) и даже не рассказы очевидцев, а несуразности в официальных данных ЦИКа. Лучше всего о них пишет Kireev, например, здесь на примере Сыктывкара (а таких примеров масса – по всем регионам, где были фальсификации; данные взяты с официального сайта избиркома). На участках с автоматическим учетом голосов явка на 20% ниже, а результат за ЕдРо на 30% ниже, чем на соседних участках с традиционными урнами и ручным подсчетом. Единственный разумный вариант – вбросы. Если заявить, что Чуров не дурак и, если бы захотел, то и электронный подсчет подправил, то я вообще не знаю, как такие результаты могли получиться.

Посмотрим, как дальше будут развиваться события. Пошумели бы и успокоились, если бы не президентские выборы в марте. Люди ведь опять скажут, что они не согласны. Я на неделе даже аккаунт в Твитыре завел, чтобы быть в курсе. Писать туда пока ничего не планирую, не мой формат.

Тем временем у меня накопились некоторые долги по ЖЖ. Хотелось бы написать о каждой поездке и каждом концерте. На всякий случай. Никогда не знаешь, какая информация понадобится через 10 лет. Стало быть, когда-нибудь напишу и о «Фаусте» в Мет, и о «Ловцах жемчуга» и двух симфонических концертах в Питтсбурге. А во вторник к хвостам добавится пост о защите.

Как мы проголосовали в Нью-Йорке

Очень обыкновенно. Утром 4 декабря (если быть точным, то в 9.40 am) прибыли на New York Penn Station. Немного прошлись и далее на метро доехали до российского консульства. Снаружи дежурили два американских полицейских и российский охранник, висел плакат о том, что тут проходят выборы в Государственную Думу. Никаких очередей не было.

Мы показали свои внутрироссийские паспорта, и нас пригласили внутрь. Оставили сумку в камере хранения, прошли через рамку, а далее проследовали не в тот тесный зал налево, где месяц назад подавали заявления на новые паспорта, а по лестнице справа поднялись на второй этаж. Там в торжественно украшенном зале (наверно, для официальных приемов) проходили выборы.

За столами сидели члены избирательной комиссии и наблюдатели. И тут никаких очередей, три человека записывали избирателей. Загранпаспорта мы даже не доставали, обошлись российскими, из которых были аккуратно переписаны данные, включая прописку. Я обратил внимание, что в тот же лист передо мной были вписаны уже 5 или 6 человек. В основном 1970-х годов рождения. Почти все из Москвы, кроме еще одного избирателя из Питера.

Котомедведь попирает яблоко. Одна из скульптур на Бродвее из той же серии, что и слоны на Columbus Circle.

Я получил бюллетень и направился в одну из трех кабинок за золотистую шторку. Галочку ставил на всякий случай своей черной ручкой, которую всегда ношу с собой. Хотя верить, что в «официальных» ручках исчезающие чернила, конечно, паранойя. Нарисовал жирный знак напротив списка КПРФ, в котором были и бессменный Зюганов, и нобелиат Жорес Алферов, и соратник Путина Виктор Черкесов. В качестве региональной у коммунистов почему-то была приписана тройка от Северной Осетии. У ЕдРа, например, от Калининградской области.

Брат проголосовал прямо передо мной. Так что оставалось только опустить бюллетень в урну (непрозрачную, зато с орлом), сказать «До свидания» и отправиться домой с чувством выполненного гражданского долга. Мы даже успели на поезд в 11.11. Так что все прошло очень быстро и гладко.

Потом, когда ехали назад в машине, я рассуждал о том, что результаты будут ровно такими, какие показали последние опросы: ЕдРо наберет 54%, коммунисты – 19% и т.д. Приехали домой в шесть, я сразу в интернет и увидел, что не угадал. Единороссам и 50% не дают, а эсеры набирают сильно больше предсказанного мною.

В общем, результаты меня порадовали. Доминирование одной партии сохраняется, но официально ЕР потеряла 15% по сравнению с предыдущей Думой. Если без фальсификаций и административного ресурса, то были бы у них законные 35%. Коммунисты подросли (зря что ли Геннадий Андрееч Пояс Богородицы целовал), СР прибавили, Яблоко ожидаемо не прошло, ЛДПР взяли свое.

Теперь очевидно, что Яблоку надо было в коалицию с кем-то вступать (логичнее всего с эсерами). Много до 7% не добрали. Не помогли бы им те, кто душой за Яблоко, но умом понимали, что в Думу Явлинскому с товарищами не пройти. В Питере многие избиратели (включая моего отца) голосовали за Яблоко в местное заксобрание, но за другие, проходные партии в Думу. Можно увидеть, что такие избиратели принесли бы Яблоку еще максимум полпроцента.

Родители наши тоже за коммунистов на этот раз голосовали, хотя маме, как пенсионерке, Единая Россия преподнесла подарочный набор. Папа специально в восьмом часу на участок пошел, чтобы посмотреть, не проголосовал ли кто за нас. Нет, в Питере все более-менее честно и спокойно.

В Нью-Йорке тоже никаких нарушений, скорее всего, не было. Результаты (НЙ – 5232 участок) очень логичные: 2000 проголосовавших (при том, что подготовлено было 39500 бюллетеней), из них: 15.5% – СР, 6.5% – ЛДПР, 17.2% – КПРФ (два голоса наши), 34.5% – Яблоко, 21.8% – ЕР. Ну, развитые страны все за Яблоко, а в целом по загранице у ЕдРа 60% из-за всяких Абхазий, которые надо, конечно, вместе с Чечней, а не Великобританией считать.

В марте выборы президента РФ. Я бы не отказался провалить Путина как ЕР во второй тур. Мне, надеюсь, добраться до Сан-Франциско будет нетрудно, чтобы подать свой голос против тирана.