Было время ланча, и еду Джуна она взяла в тайской забегаловке, которая специально называлась «Ti22», чтобы заманивать работников завода. Пластиковая плошка с рисом была сделана из полипропилена, о чем говорила цифра 5 в выдавленном на дне треугольнике. Но Джуна знала, что пропилен полимеризуют с помощью катализаторов Циглера–Натта, содержащих все тот же титан, и частички катализатора неизбежно остаются в пластике. И его белый цвет указывал, что полипропилен, скорее всего, дополнительно подкрашен диоксидом титана TiO2, чтобы не пугать потребителей грязно-серым цветом чистого полимера.
«Надеюсь, что для полноты картины и оправдания названия, азиатские повара не положили мне титановые гайки вместо орехов кешью», – подумала Джуна, наворачивая первую ложку. Она вспомнила, как испугался Зюс, узнав, что белая посыпка на его любимых пончиках – это все тот же TiO2. И только после ее уверений, что он всю жизнь чистил зубы пастой с диоксидом титана и мазался кремом от загара, где диоксид титана был действующим ингредиентом, он перестал бояться химии и начал ее есть.
На производство диоксида титана уходит более 90% всей титановой руды. Титановыми белилами, заменившими ядовитые свинцовые белила, были выкрашены стены ее кабинета. Страницы в ее блокноте были отбелены с помощью того же титанового пигмента. Но все это эстетика: настоящую силу титан демонстрировал в своей металлической форме.
Некогда титан называли металлом будущего. Для Джуны он был самым что ни на есть настоящим. Такой же прочный как сталь, но более легкий (на 45%) и стойкий к коррозии, нетоксичный для людей, девятый по распространенности элемент в Земной коре, титан давно бы потеснил старика «феррума», если бы не высокая стоимость его восстановления из руды. Завод «Cronos» занимался именно этим процессом. Джуна с гордостью передовика титанового производства взглянула на монитор, показывающий состояние коммуникаций и реактора, и ложка выпала из ее рук. Давление в колонне с тетрахлоридом титана было сильно выше нормы и продолжало расти, приближаясь к критическому. Джуна отшвырнула тайскую еду в сторону и дернула за красный рубильник сигнализации.
Авария произошла где-то между колонной по очистке тетрахлорида титана и восстановительным реактором. Прямое восстановление из оксида углем – основной металлургический процесс для многих металлов – не работает в случае титана: вместо металла получается карбид TiC. Поэтому ученые долго не могли получить чистый титан, и до начала 20 века он оставался лабораторной диковинкой, считался хрупким и потому бесполезным. «Cronos» получал металлический титан по процессу, запатентованному в 1940 году люксембургским металлургом Уильямом Кроллом.
Вначале хлор пропускается над раскаленной до красна смесью титановой руды (минерал ильменит FeTiO3) и угля. Получается летучий тетрахлорид титана, который кипит всего при 136 ºC:
2 FeTiO3 + 7 Cl2 + 6 C = 2 TiCl4 + 2 FeCl3 + 6 CO
После очистки перегонкой газообразный TiCl4 поступает в стальной реактор, где происходит его восстановление жидким магнием при 1100 ºC:
TiCl4 + 2 Mg = 2 MgCl2 + Ti
Твердый металлический титан (температура плавления 1668 ºC) опускается на дно реактора в виде «губки», а расплавленный хлорид магния перегоняется в другой цех, где под действием электричества разделяется на хлор и магний, которые поступают назад в производство:
MgCl2 = Mg + Cl2
Титановая «губка» далее сплавляется в слиток и формуется в трубки или листы. Когда заказчику нужен титан повышенной чистоты, его подвергают дополнительной обработке иодом при 400 ºC: Ti + 2 I2 = TiI4. Пары образовавшегося иодида титана (IV) переносятся в зону разложения, нагретую до 1400 ºС, где он разлагается обратно на иод и высокочистый титан: TiI4 = Ti + 2 I2.
Но Джуне было не до химии. Надо организовать эвакуацию персонала, а потом разбираться с последствиями, если все рванет. «Где сейчас Зюс?» – с тревогой подумала она.
Последний раз она видела его, когда забирала ланч в «Ti22». Они стояли в очереди и привычно перешучивались. Джуна пожаловалась, что в эту смену работает одна без Светы, а Зюс поведал, что он и Оушен собираются наконец-то заняться плановым ремонтом колонки с тетрахлоридом титана.
Джуне не нравился седобородый работяга Оушен. Тот любил ругать молодежь и вспоминать времена, когда трубы завода были выше, а трава вокруг него белее. Вот и сегодня в очереди в кафе он затянул стихи из Гесиода:
Создали прежде всего поколенье людей золотое
Вечноживущие боги, владельцы жилищ олимпийских,
Был еще Крон-повелитель в то время владыкою неба.
Жили те люди, как боги, с спокойной и ясной душою,
Горя не зная, не зная трудов.
– Не думала, что вы такой старый, – съязвила Джуна.
Оушен презрительно посмотрел на нее и, забрав свой пакет с ланчем, ответил:
Землю теперь населяют железные люди. Не будет
Им передышки ни ночью, ни днем от труда и от горя,
И от несчастий. Заботы тяжелые боги дадут им.
Джуна прыснула от смеха, а Зюс шепнул ей на ухо: «Не зли его. Тебе за мониторами хорошо, а мне с ним работать».
Телефон Джуны завибрировал. Она с надеждой открыла сообщение Зюса, надеясь, что он пишет уже из безопасного места, но увидела только одно слово: «HELP». Джуна вздохнула, похоже, что ее собственную эвакуацию придется отложить. Как пить дать – Зюс снова решил погеройствовать, полез в самое пекло, и его снова надо спасать.
Джуна подбежала к «уголку пожарного»: пригодится ли ей сегодня огнетушитель класса D или костюм химзащиты? Время на раздумья не было. Вы, возможно, видели в «Уолмарте» ножницы с золотистым покрытием из нитрида титана, который по шкале твердости Мооса превосходит сталь? У Джуны из TiN был целый топор.
Она бежала так быстро, что чуть не столкнулась с Оушеном, запиравшим на замок лестницу, ведущую наверх колонки.
– Оушен, где Зюс? – крикнула Джуна.
Тот только пожал плечами и вместо того, чтобы двигаться к выходу с завода, ринулся к восстановительному реактору.
– Джуна, я здесь! – раздался голос Зюса откуда-то сверху.
Она вскинула голову, и в этот же момент огромное облако тетрахлорида титана выбросилось из колонки наружу, будто давно заточенные хтонические боги вырвались из своей подземной темницы Тартара.
«Кто так назвал этот проклятый элемент?» – промелькнуло в голове у Джуны. «Почему нельзя было оставить имя смиренного христианского святого?». Перед ее глазами встала ужасающая картина «Сатурн, пожирающий своего сына», которую написал глухой, престарелый Франциско Гойя на стене своей столовой:
В 1795 году химик и аптекарь Мартин Генрих Клапрот установил, что минерал рутил, привезенный из Венгрии, представляет собой «землю» (оксид) неизвестного элемента. В те годы французская научная традиция требовала называть элементы от греческих слов в соответствии с их свойствами. Например, хром был назван так, потому что многие его соединения были ярко окрашены (χρῶμα = цвет), а бром за свой запах (βρῶμος = зловоние).
(Кварц с включениями рутила).
Но Клапрот был немец, и ему нравилось давать элементам названия мифологические, размытые и ничего не значащие. Тем более, что в его распоряжении был только оксид: свойства чистого элемента не были известны. За несколько лет до этого Клапрот уже открывал новый металл, который нарек ураном. Ему показалось логичным назвать элемент из рутила в честь Титанов – детей Геи (богини Земли) и Урана (бога Неба).
Каково же было удивление Клапрота, когда ему сообщили, что его новокрещенный титан совпадает с элементом манакканитом, описанным в 1791 году священником и геологом-любителем Уильямом Грегором из Корнуолла.
Во время прогулки по окрестностям преподобный Грегор заметил, что черный песок у ручья притягивается магнитом. Но вместо того, чтобы подумать на нечистую силу, он занялся анализом песка в соответствии с последними достижениями химии и установил, что его можно разделить на магнитную часть – оксид железа – и на белое вещество, которое по всем признакам являлось оксидом неизвестного элемента. Тот черный песок был ильменитом FeTiO3 или, как его еще называют, титанистым железняком. Грегор назвал элемент манакканитом в честь Святого Манакка – покровителя местной церкви и долины.
История разрешила их спор своеобразно. Приоритет открытия титана остался за Грегором и Великобританией, но прижилось то название, которое дал Клапрот: еще неизвестно, что почетнее.
(Церковь Св. Манакка в Корнуолле).
Руки Зюса были заняты: он держал трубу, которую надо было приварить, а Оушен глядел в какой-то странный прибор.
– Может, будем работать? – нетерпеливо спросил Зюс.
Оушен кивнул, спрятал прибор в карман, но Зюс не сразу сообразил, что делает его напарник. А потом было поздно. Оушен проворно защелкнул браслет наручников на запястье Зюса, приковав того к лестнице.
– Что ты творишь?! – закричал Зюс.
Невозмутимый Оушен тем временем начал завинчивать вентиль, по которому тетрахлорид титана поступал из колонки в восстановительный реактор.
– В веке титана люди рискнули тягаться с богами: Лезут под воду и в воздух, космос хотят покорить, – наконец произнес он.
(Монумент «Покорителям космоса» и памятник Гагарину, сделанные из титана).
– Э, освободи меня! – Зюс дергал рукой, но цепь наручников крепко держала его на месте, и он никак не мог дотянуться ни до Оушена, ни до вентиля. – Ты же нас всех погубишь.
Оушен грозно посмотрел на прикованного юношу. Сейчас старик явственно походил на божество в фонтане Треви в Риме, которого Джуна ошибочно приняла за Нептуна, а Зюс назвал «Санта-Клаусом летом».
– Планета раскопана и отравлена. Люди добывают титан, чтобы лезть туда, куда они лезть не должны: в воздух, под воду, в космос, – проговорил Оушен. – Думаешь титан производится для изготовления велосипедов и сковородок? Как бы не так: смертные выплавляют титан для постройки сверхсекретных летающих подлодок. Мир станет лучше, если эта фабрика будет уничтожена. Радиомаяк сообщил мне, что твоя легкомысленная подруга сейчас пьет чай из кружки, которую я ей подарил. Она еще нескоро заметит, что завод обречен.
Оушен вырвал у Зюса мобильник, на котором тот хотел набрать предупреждение Джуне, чтобы та спасалась, но успел отправить только одно слово.
– Прощай! Дождь уже близок.
Шаги Оушена загромыхали вниз по лестнице, а Зюс с тревогой увидел, как тетрахлорид титана под большим давлением вырвался на волю через предохранительный клапан.
Зюс вспомнил, как в колледже они с приятелем нашли большую бутылку с TiCl4. Она была настолько древней, что все ее горлышко успело забиться диоксидом титана, в который тетрахлорид медленно гидролизуется во влажном воздухе:
TiCl4 + 2 H2O = TiO2 + 2 HCl.
Они не могли расколоть эту белую пробку шпателем и не придумали ничего лучше, чем просверлить ее на станке. Когда же она была пробита, целый гейзер скопившегося в бутылке хлороводорода вырвался прямо в лицо Зюсу. Он чуть не потерял зрение и на всю жизнь запомнил этот едкий запах и белый дым. А теперь на него двигалось целое облако TiCl4, которое на лету разлагалось на частички TiO2 и кислотный HCl.
Свойство тетрахлорида титана давать такой нерассеивающийся белый дым использовалось в годы Второй мировой войны в дымовых гранатах и для создания маскировочной завесы кораблей. А сейчас находит мирное применение в качестве «чернил» для рисования самолетом букв и сердечек в небе.
Зюс приготовился к неминуемой смерти в удушающем титановом тумане, когда увидел мчащуюся по территории завода Джуну с огромным топором наперевес.
Одним метким ударом она разрубила замок с эмблемой «Cronos», на который Оушен закрыл лестницу.
– Умеешь же ты влипнуть! – воскликнула она, метко перерубая цепь наручников, которые сковывали Зюса. – Кто это тебя так?
– Оушен. Я должен его остановить, пока он не уничтожил завод.
– Он что, русский шпион?
– Хуже: сумасшедший пацифист.
Зюс открутил назад вентиль, чтобы тетрахлорид титана мог снова поступать в восстановительный цех.
– Я боюсь, что этот трюк с вентилем был лишь отвлекающим маневром, чтобы работники эвакуировались, и завод остался в его распоряжении. Убегая, он сказал: «Дождь близко». Что бы это значило?
– Я знаю. Я видела, куда он побежал, – с ужасом в глазах сказала Джуна. – Он хочет устроить магниевый пожар. А когда тут все взорвется, на город пойдет облако из хлора и хлороводорода.
– Дай мне топор, я должен его остановить. А сама беги, спасайся.
– Ну, уж нет. Кто из нас ответственный за технику безопасности? Я с тобой.
Когда они приблизились к реактору, Оушен с помощью стального лома уже отодвинул кусок крыши. Восстановление проводится в атмосфере аргона, потому что при высокой температуре магний и мелкодисперсный титан горят не только в кислороде, но и в азоте. Над заводом сгустились тяжелые тучи.
– Не успели, – прохрипел задыхающийся Зюс. – Бежим, сейчас здесь начнется фейерверк тысячелетия.
Оушен поднял свой лом над головой и заорал:
– Да свершится воля богов!
Первая же молния начинающейся грозы поразила святотатца. Раздался чудовищный гром, и сраженный Оушен полетел внутрь реактора в расплавленный металл.
– Отправляйся, откуда пришел! – крикнул ему вдогонку Зюс.
– Надо закрыть крышку, пока не поздно, – Джуна бросилась вверх по лестнице.
Используя топор, как рычаг, они задвинули стальную плиту на место. И как только крышка захлопнулась, хлынул ливень. Изможденные победители начали спускаться по лестнице.
– Джуна, мне надо тебе что-то сказать, – вдруг произнес Зюс.
Она резко обернулась, поскользнулась на мокрой ступеньке и полетела вниз.
Перед глазами Джуны плыли разные образы. Изломанные линии, блестящие поверхности. Наконец, она поняла, что ей чудится музей Гуггенхейма в Бильбао, где они были с Зюсом прошлым летом.
Изначально архитектор Фрэнк Гери хотел облицевать свое деконструктивистское творение нержавеющей сталью, но ему подвернулся более интересный материал. В 1990-е годы с окончанием Холодной войны и американцы, и русские выбросили на рынок титан, хранившийся до того в неприкосновенных стратегических запасах. Цены на этот металл упали, Герри скупил его по дешевке и покрыл здание музея титановыми пластинами общей площадью в 24 тысячи м2.
Джуна открыла глаза. Голос по радио рассказывал:
– Сегодня в окрестностях завода «Cronos» прошли дожди из соляной кислоты и выпал снег из диоксида титана. Но благодаря вовремя проведенной эвакуации пострадал всего один работник завода. Он доставлен в ближайший госпиталь. Еще один человек пропал без вести.
Джуна увидела, что лежит на больничной койке. К ней зашел врач.
– Что со мной? – спросила она.
– Перелом позвонка. Но все будет хорошо. Вы сможете ходить и вернуться к полноценной жизни. Мы уже поставили вам протез из титана. Кому как не вам знать, что этот металл не вызывает аллергической реакции и легко вживается в кость.
«Да уж», – подумала Джуна, глядя вслед вышедшему доктору. «Вот и стала я совсем титановой».
Но она не долго была одна: в палату вошел Зюс.
– Как ты? – спросил он. – У меня для тебя кое-что есть.
Комментариев нет:
Отправить комментарий