Что я написал в 2020 году

С школьных времен у меня была привычка после прочтения художественной литературы начинать писать свои тексты в том же стиле. Обычно, написав две-три страницы и скатившись в откровенный абсурд и пародию, я останавливался. Единственным читателем моих сочинений мог оказаться только мой брат.

А этим летом я прочитал «Золото бунта» Алексея Иванова и задумался о том, могу ли я написать роман. Не на пару страниц, а хотя бы на сто. Чтобы все было связано и закончено. И сколько у меня по времени такая работа займет. В разработке приложений был перерыв, поэтому я решил поиграть в такую игру. Чтобы не отвлекаться на исследования, решил писать о том, что знал хорошо – о химической лаборатории. Одну неделю придумывал сюжет и героев, две недели набивал и редактировал текст. Результатом стал «Полный синтез ктулхумицина».

На роман он, может, и не тянет (40k слов, в «Золоте бунта» 192k: его Иванов три года писал), но это самый длинный художественный текст, который я написал в своей жизни. По-хорошему произведения такой длины надо писать месяца три, но для меня достижением было то, что я три недели мог сосредоточиться на одном тексте и не бросить его на середине со словами: «Кому это нужно. Никто не будет читать».

Когда я выложил его в жж (в 10 частях, потому что в жж довольно жесткое ограничение на длину поста), мое творение прочитали десятка два моих друзей и знакомых. И отзывы были благожелательные. Я сделал вывод, что не зря старался и что надо будет когда-нибудь написать детектив, но перед этим прочитать, что другие люди в этом жанре пишут. Потому что все мои познания ограничивались прочитанными в глубоком детстве «Десятью негритятами», «Восточным экспрессом» и «Собакой Баскервилей». «Имя розы» еще, но это не классический детектив. И раз на то пошло, то в «Гарри Поттере» и «Золоте бунта» тоже есть элементы детектива.

Я устал от сочинительства и думал, что год ничего не буду писать, только читать. Но сами собой мысли стали складываться в рассказики. В другое время если бы я заинтересовался вопросами химической номенклатуры, я написал бы публицистический пост, но в августе на свет появился короткий рассказ «Новая номенклатура».

Моему брату он не понравился. Он сказал, что мой рассказ похож на ту самую стандартную научную фантастику, которая нам никогда не нравилась. Нечто юмористическое на злобу дня, что забывается столь же быстро, как и прочитывается.

Хронологически я потом написал рассказ «Счастливчик», который до жж дошел в ноябре. Но он писался с двумя целями: написать что-нибудь не о химиках и понравиться одному конкретному читателю. Основывался он не на литературе, а на моем участии в решении программистских задач на сайте LeetCode и фильмах ужасов типа «Хижины в лесу» и «Техасской резни бензопилой», которые я недавно посмотрел. Плюс это политическая сатира на предвыборный 2020 год. Я считаю, что своих целей достиг.

А затем я опубликовал пост о том, что я смотрю на ютубе, где на скриншоте случайно попалось видео от ChemistryViews о недавней статье в JACS о синтезе гексациклогексилциклогексана, и в комментариях поступил вопрос: «А чем замечателен гексациклогексилциклогексан?».

Размышления над ответом привели меня к цитате из «Носа» Гоголя: «Как авторы могут брать подобные сюжеты?». Зачем здравомыслящий ученый возьмется синтезировать гексациклогексилциклогексан, а JACS этот синтез опубликует? У меня появилась задумка попробовать свои силы в таком жанре как «рассказ по научной статье».

Я прочитал саму статью, понял, что настоящие авторы и их мотивация слишком скучны, а потому придумал своих героев – профессора Томаса Томасона и его постдока Хаздазата, которые решают философские проблемы современной науки. Эти «говорящие» имена показывают, что я задумал базировать свой стиль на Гоголе. Перечитал «Шинель» и понял, что так я писать не смогу. Слишком цветасто написано. Поэтому гоголевское в моем тексте осталось, но в многочисленных шутках и аллюзиях. Например, есть у меня такой диалог:

«– Как думаешь, Хаздазат, прогидрируется ли это кольцо, – Томас указал на один из фенильных заместителей на периферии исходного гексафенилбензола.
– Это прогидрируется, – промычал Хаздазат, со всей дури затягивающий автоклав гаечным ключом.
– А это? – Томас показал на центральное бензольное кольцо.
– А это, может, и не прогидрируется, – раздраженно отвечал постдок».

Во-первых, он отсылает к самому началу «Мертвых душ», где два мужика обсуждают бричку Чичикова: «"Вишь ты", сказал один другому, "вон какое колесо! Что ты думаешь, доедет то колесо, если б случилось в Москву, или не доедет?" – "Доедет", отвечал другой. "А в Казань-то, я думаю, не доедет?" – "В Казань не доедет", отвечал другой».

А во-вторых, отражает реальную химию и проблему неполного гидрирования и разделения близких по свойствам продуктов, с которой столкнулись авторы статьи. И таких параллелей в моем рассказе десятки. Его было очень весело сочинять, но он рассчитан на редкого читателя, который знает и произведения Гоголя, и органическую химию.

Поэтому я решил выбрать другую статью, которая была бы доступна широкой публике. В сентябре по всем новостным каналам шло сообщение об обнаружении «жизни» на Венере. Я решил присоединиться со своим рассказом «Венерианец». Кому-то он напомнил Чехова, но на самом деле моим литературным увлечением тех дней было переслушивание и перечитывание стихов Владимира Высоцкого. И я использовал этот рассказ, как повод написать «песню» под Высоцкого.

Проблемой было то, что я не представлял, чем занимаются астрономы. А исходная статья в Nature Astronomy была унылой. Люди сидят и обрабатывают сигнал на компьютере, пытаясь выловить в шуме линию вращательного спектра фосфина. И когда меня лишили опоры на химию и на Гоголя, я не смог придумать ничего интересного. Собрал в кучу все идеи о жизни на Венере и понял, что как с детективами надо учиться у мастеров, так и с рассказами надо мне читать и разбираться, что делает хороший рассказ запоминающимся. (Есть мнение, что написать хороший рассказ сложнее, чем хороший роман, и на сегодняшний день я с ним согласен).

Чтобы закончить серию, я написал стандартный описательный пост о случайно выбранной статье («Статья с нобелевским лауреатом»). И оказалось, что количество комментариев и уровень дискуссии у него даже выше, чем у моих художественных рассказов по статьям. Что же получается? Мои герои никому не нужны и не интересны. Чем неделю сидеть и придумывать сюжет, я могу за час прочитать статью и за два написать по ней пост с картинками.

Другим моим увлечением прошлого и этого года было изучение истории живописи. Я написал пост о картине «Эксперимент с птицей в воздушном насосе», который был хорошо принят читателями. Его я художественным произведением не считаю, но потом я задумал написать о портрете химика Антуана Лавуазье и его жены. И тут я вышел за рамки картины, благо биография Лавуазье позволяла рассказать хорошую историю. Она меня самого настолько захватила, что неделю я не мог больше ничем другим заниматься, и получился длинный, но интересный пост «Он, она и художник».

Такой жанр мне понравился. Я знаю еще несколько известных картин о химии или химиках, о которых мне есть, что рассказать, а заодно самому больше изучить о науке и живописи. Когда читаешь для поста, все детали воспринимаются глубже, а не так, когда я читаю случайные статьи в Wikipedia, которые в лучшем случае перескажу брату во время ежедневных прогулок и благополучно забуду. Если будет не о чем писать, то напишу о портрете Менделеева кисти Репина.

О Лавуазье написано много статей, несколько биографических книг и даже одна пьеса. Я решил дальше изучить, насколько можно беллетризировать научные факты, чтобы читателям все еще было интересно читать, а мне интересно сочинять, а не механически передергивать факты из Wikipedia и чужих статей.

В это время мне скинули ссылку на изучение образования глицина в космосе. Я не нашел в этой новости никакого материала для поста или рассказа – нет ни героев, ни конфликта. Но она завязана на давно интересующую меня тему происхождения жизни и более частный вопрос образования аминокислот из простых органических веществ. Я мысленно пришел к эксперименту Миллеру–Юри, о котором когда-то читал интересную байку, что процесс открытия был извилист и драматичен. В следующие две недели я прочел все, что написано о Миллере–Юри, начиная с оригинальной статьи в Science. Результатом стал эпичный пост «Эксперимент Миллера–Юри: Происхождение жизни или хайп?» в 4000 слов.

Я переживал, что читатели осудят выдумывание диалогов и мотивации за некогда живших ученых. Но многим, наоборот, такое вовлечение в научный процесс со стороны героев понравился. Я записал себе еще один потенциальный жанр для постов – олитературенные рассказы о научных открытиях. Такое я писать могу и люблю. Проблема только в том, что с таким постом надо неделю-две только им и заниматься. Хорошее занятие на пенсии, когда заработал миллионы и можешь сочинять для души и пользы, но сейчас я хочу вернуться к приложениям. А писать такие рассказы об открытиях в информатики или из жизни программистов у меня не получится.

Наконец, изучая, насколько далеко можно пойти в художественном описании научных фактов, я поставил перед собой сложную цель, с которой не справился. В середине ноября я написал пост о том, «Почему элемент литий так называется», и предложил задать мне другой элемент, о котором я напишу в следующий раз. Меня попросили написать о титане.

Казалось, все просто: пошел в Википедию, перевел историю о том, как он был открыт в 1791 году, в честь кого назван, добавить шутку о том, что рядом с нашим домом тайский ресторан называется “Ti22”. Но после успеха Миллера–Юри я хотел создать нечто большее. Рассказы об элементах – популярный жанр в химическом научпопе. Я прочитал главы о титане в «Рассказах о металлах» Венецкого и в книге «Элементы: замечательный сон профессора Менделеева» Курамшина. Меньше всего я хотел в своем жж пересказывать своих предшественников. Мои посты читают не потому, что людям почему-то захотелось узнать о титане, а потому что им интересен я, мой взгляд на мир и на человека.

В химическом бестселлере «Исчезающая ложка» Сэм Кин принял мудрое решение написать только об одной грани титана – его использовании в протезах. Я мог бы вслед за постами о литии и эксперименте Миллера–Юри рассказать об открытии титана в конце 18 века или о многолетних попытках выделить металл в чистом виде и разработать промышленный путь его получения. Но меня понесло отталкиваться от древнегреческих мифов о титанах.

Я посчитал, что все знают, как титан Кронос поедал своих детей, как вместо младенца Зевса ему подсунули камень, Зевс вырос, убил отца, освободил съеденных братьев и сестер, олимпийские боги победили титанов и заточили их в Тартар. Поэтому имена героев Джуна (Юнона – римский аналог богини Геры) и Зюс (Zeus) у меня были выбраны не случайно. Потом я захотел еще приплести фильм «Титаник», сцену разрубания наручников (+ привет прикованному титану Прометею, который дал людям огонь). Поэтому антагонистом стал титан Океан, а дело перенеслось на фабрику по производству титана.

Но я запутал сам себя, устал от сочинительства, не проникся собственными героями, и пост «Титан: Элемент-катастрофа» мне самому не понравился. Я долго боролся с желанием его не выкладывать или радикально переписать. Мой брат, которому я рассказал мифологическую основу, сказал, что все нормально. Кто захочет, тот поймет. В конце концов, мы в школе могли не подозревать, что «Мертвые души» основаны на «Одиссее» Гомера и «Божественной комедии» Данте, и читали их как сатиру о жадных помещиках. (Но «Мастера и Маргариту» без «Фауста» и Нового Завета не понять).

Как я отметил в начале поста: все мои тексты являются переосмыслением прочитанного. И если в «Ктулхумицине» к главному герою является во сне мертвый профессор, то параллель с духом отца Гамлета очевидна. Я мог бы и дальше писать сплошные шутки в духе «Прогнило что-то в академическом королевстве» и «Офелия, иди в индустрию», но я сплетаю клубок из всего багажа моих литературных познаний: от Геродота (рассказ о муравьях) и Гофмана (потеря героем тени: ЯМР-спектра в моем случае) до Толкина (Сэм) и Роулинг (троица героев в начале романа). Да, я так пишу со школы, и по-другому мне писать неинтересно.

Под конец помещаю мой собственный рейтинг своих литературных и окололитературных произведений этого года. От самого нравящегося до того, что следовало бы переписать:

1. Миллер–Юри.
2. Ктулхумицин.
3. Лавуазье.
4. Гексациклогексилциклогексан.
5. Счастливчик.
6. Новая номенклатура.
7. Венерианец.
8. Титан.

Спасибо всем, кто читал мои тексты. В мире столько писателей – мертвых и живых – а вы уделили часть своего времени, чтобы прочесть мои сочинения, и даже давали мне советы, как писать лучше.