3 декабря 2010 года: Монтеверди – Верди «Реквием»

Последний для нас в этом году концерт Pittsburgh Symphony Orchestra был необычен. Гораздо чаще мы слышим Верди в оперном театре, но есть у него одно произведение, которое с равным успехом исполняется и оперными коллективами, и симфоническими оркестрами – «Реквием». Верди не был верующим католиком, но написал «Реквием» в память скончавшегося итальянского писателя Мандзони. Считается, что это чуть ли не крупнейший итальянский писатель после Данте, но я его не читал и знаю только в связи с этим «Реквиемом».

Назвать это духовной музыкой можно только отчасти. Я бы лучше сказал духовная-related или духовная-inspired музыка. Маэстро Хонек не только по Штраусам специализируется, но и такого рода серии проводит с благословения местной католической общины. В прошлом году исполняли реквием Моцарта, на который мы не ходили (может и зря). А в феврале в главном питтсбургском католическом соборе они устраивают выездной концерт.

Поэтому мы не сильно удивились, заметив среди зрителей, поднимающихся на свои места, ребят в одеяниях францисканских монахов. То есть в таких коричневых балахонах, подпоясанных веревкой. Есть тут и такие. А вообще в Питтсбурге похолодало настолько, что нам пришлось достать шапки и перчатки.

«Реквием» Верди – такое жирное произведение на полтора часа. Можно было и одно отделение устраивать, как делалось в случае длинных симфоний. Но заполненный зал встречала некая плоская декорация «как бе колонны», отгороженная от остальной сцены красным занавесом. Это первый раз, чтобы мы его видели в Heinz Hall’e: обычно никаких занавесок и можно наблюдать как отдельные музыканты рьяно повторяют свою партию в то время, как остальные лениво подтягиваются.

Декорацию соорудили для Chatham Baroque – местного коллектива, исполняющего барочную музыку. Хонек попросил их поучаствовать и дать некое введение к концерту, который теперь можно было назвать от «Монтеверди к Верди». Коллектив невелик: три скрипки, мини-орган, что-то вроде виолончели, большая лютня (theorbo) и солистка. Помимо Монтеверди они сыграли еще австрийского композитора XVII века некоего Иоганна Генриха Шмелцера. Их программа была всего минут на двадцать, а затем начался антракт. Ну, что можно сказать о барочной камерной музыке? Как-то сложно воспринимать ее в большом зале. Такая музыка требует еще что-то. Вот в церкви, наверно, звучит к месту или саундтреком к документальному фильму о тех временах.

Вторым отделением пошел «Реквием». Пусть Верди и уверял, что это не опера, но отовсюду торчат уши его поздних опер: «Макбета» (из второй редакции), «Аиды», «Фальстафа», «Отелло». Lacrimosa – звучит идентично реквиему по Родриго из полной версии «Дона Карло». В общем, от оперности никуда не деться. Малер в таком духе симфонии писал.

Известно, что в «Реквиеме» есть тихие места, есть громкие, а есть очень громкие. Самым громким является Dies Irae (Судный День). Тут все внимание на большие барабаны. Как начнут они грохать, так хоть уши зажимай. Хотя громче всех орут медные духовые, которые Хонек подкрепил дополнительными трубачами в боковых проходах, да еще хор воет. Хонек не Гергиев, но тут явно была команда сделать как можно громче.

Помимо традиционного гостя и партнера PSO – Мендельсон-хора Питтсбурга – партии солистов пели приглашенные оперные певцы. Пели хорошо. Тенор, американец Димитрий Питтас, мог бы позвончее. Бас, китаец Лианг Ли, громко и по-оперному. Меццо, Марина Пруденская из Питера, очень хорошо и петь ей достается больше всех. Сопрано, американка Анджела Мид, бережет силы на сольный номер под самый конец, но это получилась одна из лучших частей. Там надо петь и низко, и высоко, и тихо, и громко. Сопрано звучала ровно во всех регистрах, и ее всегда было слышно. Интересно было бы послушать ее в какой-нибудь опере.

Чтоб уж совсем все хорошо получилось, публика выдержала необходимую двадцатисекундную паузу в конце, прежде чем начать аплодировать. Концерту зачет, но в следующий раз в PSO только в конце января. Надо бы билеты закупить.