пятница, 20 апреля 2012 г.

В гостях у Хартвига

В прошедшее воскресенье профессор Джон Хартвиг решил пригласить свою разросшуюся за последнее время группу к себе домой, чтобы отметить конец семестра. На самом деле конец семестра еще не наступил, но Джон затеял глобальную перестройку дома и решил, что лучше будет всем собраться, пока ничего не сломано.

Карран устраивал такие собрания перед Рождеством, и я посетил их все. Они ни к чему не обязывают и чаще всего сводятся к пустой формальности, но интересно же посмотреть, как профессора живут. Вот и к Хартвигу пришли почти все (по-моему, трех человек не было).



В Беркли Джон переехал прошлым летом из Иллинойса и поселился на холме, то есть в самом богатом районе. Добираться туда зато с кампуса не так просто. Улочки узкие и извилистые. Прямо перед домом Хартвига останавливается автобус, но вечером в воскресенье он перестает ходить в 6, а приглашения были на 6:30, чтобы можно было на закат посмотреть.

Так как машины у меня нет, то оставалось идти пешком. Полторы мили, пусть даже в гору, пустяк, но важно не заблудиться, особенно, когда будешь возвращаться в темноте: в таких районах фонари обычно не ставят. Потому решил идти с компанией: с русским постдоком Алексеем, индусом Анкитом и китайцев Фенгфенгом.

Встретились сильно заранее и шли не спеша. Мне-то в гору идти не привыкать, Алексей регулярно по 5 км бегает, а вот азиатские товарищи скоро запыхтели и стали просить идти помедленнее. (А ведь найдутся у нас в группе двое смельчаков, которые закатятся на холм на велосипедах).



Дорога шла неуклонно вверх по весьма живописным кварталам, где ландшафт заставляет располагать гараж на крыше, а сам дом спускается по склону вниз.


Наконец, мы дошли до самой интересной части маршрута. Помимо улиц – streets – на холме есть еще pathways – узенькие тропинки, чаще всего со ступеньками, втиснутые между чьими-то домами.


Их специально делали, чтобы пешеходы могли подниматься на холм прямиком, а не в обход по дугам дорог.

Вот эти-то тропинки я и боялся пропустить ночью. В некоторых местах было грязно, в других – вместо ступенек остались только столбики с торчащими гвоздями, в третьих – над дорогой низко нависали переплетающиеся кусты.


На обратном пути нас спасла ручка-фонарик, удачно захваченная Алексеем (я забыл свою налобную лампу дома), но все равно один из переходов мы не нашли и обошли кругом.



Как бы то ни было к дому Джона мы прибыли одни из первых. С открытой террасы открывается красивый вид на лежащий внизу город, залив и мост Золотые Ворота вдалеке. В седьмом часу мост был еле различим из-за тумана, но ближе к закату (а сейчас темнеет где-то без четверти восемь) небо прояснилось.


Ну, а заседание прошло традиционно. Вначале гости собирались. Многие были с маленькими детьми, но все дети вели себя тихо. Потом гости ели и пили (Джон сделал ставку на итальянскую кухню, сам готовил какие-то коктейли, пиццу и нечто с грибами: все было весьма вкусно). Потом говорили, кто о науке, а кто о чем.

Надо вам сказать, что жена Хартвига Анна Бэрэнджер – тоже профессор химии. Они и познакомились 20 с лишнем лет назад, когда вместе были аспирантами тут же в Беркли в группе Роберта Бергмана. Вот с тех пор вместе путешествуют: Коннектикут – Иллинойс – снова Калифорния.

Происходит Анна Бэрэнджер из научной семьи. Ее дед Гарольд Юри – нобелевский лауреат по химии 1934 года за открытие дейтерия (PhD он получил тоже в Беркли с Гильбертом Льюисом), также известный благодаря эксперименту Миллера–Юри, в котором облучали аммиак, метан, водород и угарный газ и получили аминокислоты, но не получили живых организмов.

Ее мать, то есть теща Хартвига, Элизабет Бэрэнджер была профессором физики и много лет проработала в Университете Питтсбурга на преподавательских и административных должностях, пока не вышла на пенсию в возрасте 77 лет. Она, между прочим, тоже присутствовала на воскресном мероприятии, и мы разговорились, когда она услышала, что я учился в Питтсбурге. Обсудили последние события.

В общем, у двух дочерей Хартвига, которым пока лет 6-8, на роду написано становиться учеными. Хотя вот Карран сам химик, и его отец был химик, а обе каррановские дочери в науку не пошли.

Постепенно еда закончилась, солнце село за холмы, люди стали разбредаться по домам. Вниз идти, конечно, намного проще, но, как я уже сказал, у путешествия в темноте есть свои трудности.

Джон намекнул, что в следующий раз пригласит подчиненных в гости где-нибудь в октябре, а пока наступала очередная рабочая неделя (в США, кстати, неделя начинается с воскресенья).

Комментариев нет: