Почему я подаю на грин-карту

Я смотрю, что тема подачи на грин-карту интересует не только меня. Кто-то подавал на нее в прошлом, кто-то собирается в будущем, а кто-то просто позлорадствует, если я ее не получу. Обычно я не пишу о своих текущих делах и заботах, пока они успешно не завершены, но, возможно, в качестве эксперимента стоит провести своеобразный «прямой эфир», давая обновления раз в неделю.

Сейчас я все равно занят как этими иммиграционными делами, так и подготовкой к презентации своих результатов на встрече группы на следующей неделе. Потому до рассказов в блоге на отвлеченные темы руки сейчас не доходят, хотя я, например, обфотографировал местную лабораторию ЯМР в прошлую субботу.

Сегодня, для примера, напишу, зачем грин-карта понадобилась именно мне.

1. Во-первых, для путешествий. Живя в США, оказываешься по сути невыездным. То есть выехать тебе никто не препятствует, а вот въехать назад можно только с действующей визой. В аспирантуру визу F-1 россиянам дают на год. Если бы давали как индийцам на 5 лет, то и жалоб не было бы.

После того, как срок действия визы истекает, можно законно оставаться в США (об этом даже многие американские чиновники не знают), но стоит куда-то уехать, как надо получать новую визу. Получить ее внутри США нельзя. В России мне ее давали четыре раза, без проблем, на следующий день после интервью, но само интервью надо ждать несколько недель. Да, постепенно вводятся правила, что если предыдущая виза истекла меньше, чем год назад, то можно получить новую без интервью, только заполняя бумажки и бегая в Pony Express. Все равно утомительно.

Но то, что я не могу слетать к родителям на Новый Год это полбеды. Все равно вместе мы встретили больше Новых Годов, чем не вместе. На то Skype придумали, чтобы по дому меньше скучалось. Проблемы начинаются, когда надо выехать из США по работе: на стажировку или на конференцию.

Я уже писал, как моего брата пригласили на лето во Францию, но потом отказали в визе во французском консульстве в Вашингтоне, потому что у него закончился срок действия американской визы. Уверения, что после Франции он полетит в Россию и получит американскую визу там не подействовали. «Нет», – сказали, – «летите в Россию сейчас, обновляйте визу, возвращайтесь в США, подавайте снова на французский шенген». Можно было, конечно, ругать и бодаться (вроде бы проходит вариант, если интервью на визу в Россию уже назначено), но брат решил поступить так, как сказали в консульстве. В итоге отправился во Францию не тем, а следующим летом.

А вот мне пришлось отказаться от приглашения на конференцию в Таиланд, участие в которой мне бы оплатили как финалисту Reaxys PhD Prize. А россиянам в Таиланд даже виза не нужна. Но лететь в Таиланд, а потом за свой счет в Россию, и вместо последних экспериментов перед написанием диссертации, стоят в очереди в консульство на Фурштатской, мне не захотелось. По той же причине я не поехал с Карраном на конференцию по химии бора в Канаду. Из Канады, кажется, в США проще вернуться. Но зачем лишний раз рисковать. Мысли будут не о боранах, а о том, впустят ли меня обратно. Сейчас Reaxys зовет на конференцию в Швейцарию, но я, конечно, не поеду.

2. Во-вторых, многие стипендии и призы даются только американским гражданам или держателям грин-карт. На первом году аспирантуры я думал, что круто было бы получить Graduate Fellowship от Американского химического общества. И, может быть, получил бы, но вовремя пригляделся, что они полагаются только чистым людям, а не не второсортным. Или вот многие постдоки в нашей группе сидят по NIH Postdoctoral Fellowship’ам. Раньше их и иностранцам давали, а теперь только своим.

Проблема не в деньгах. Я в Питтсбурге собирал местные стипендии и не жаловался. Но умение добыть собственное финансирование очень ценится при приеме на профессорскую позицию. Нет грин-карты – нет наград. Нет наград – меньше шансы стать профессором в хорошем универе.

3. В-третьих, и, наверно, сейчас этот пункт для меня самый важный. Без грин-карты я могу заниматься в США только тем, чем позволено. Я не могу все бросить, лечь дома на диван и полгода плевать в потолок. Американец может, а я нарушу свой иммиграционный статус, и если я потом встану с дивана, новую визу мне дадут с большим скрипом.

Я не могу заняться бизнесом. Я не могу работать не химиком. Пока я учился в аспирантуре, меня это вполне устраивало. Я четко понимал, к какой цели я иду и готов был потерпеть временное поражение в правах. Получил PhD и понял, что хочу еще больше свободы.

К тому же в этом году мне исполнилось 27 лет. И если раньше спрашивал себя, что ты предпочитаешь: тянуть аспирантскую лямку в Питтсбурге или отслужить год в российской армии – и выбирал аспирантскую лямку, то сейчас я лежать в Питере на диване и плевать в потолок выглядит заманчиво по сравнению с постдокской рутиной в Беркли.

Парадоксально, но в России я сейчас был бы более свободным человеком, чем в США. И я бы вернулся незамедлительно, если бы не знал, что могу получить грин-карту быстро, легко и дешево. Все-таки последние пять лет я прожил в США и знаю американские реалии уже лучше российских. Тут тепло и много хороших университетов. Мне уже заметили, что клин на США не сошелся, что есть другие теплые университетские страны, вроде Германии. – А если я куплю билет до Берлина, мне дадут там лежать на диване и плевать в потолок? – спросил я. – Нет, тебе придется там постдочить. Более того, тебе вначале придется искать позицию, получать визу, оформлять местные документы. А через много лет, если ты исправно будешь платить налоги, тебе разрешат лечь на диван. – Ну, постдочить я и в США могу. И грин-карту мне могут дать через полгода. А в Россию я могу полететь завтра, не оформляя никаких документов, и предаться беззаботному безделию. Так что германии, канады, англии, швейцарии пока отпадают.