Без подписи я никогда бы не догадался, что здесь изображён прославленный физик. Почему он сидит в такой странной позе? Где яблоко? Что за фигуры он измеряет на свитке (мой брат предположил, что он применяет метод касательных своего имени)? И, наконец, почему он без трусов? Стал разбираться, и оказалось, что я совершенно не правильно понимал эту гравюру: Блейк не превозносил «божественного геометра», а на самом деле ненавидел и высмеивал Ньютона, а с ним и всю Эпоху Просвещения.
Понятно, что Блейк рисовал не портрет, а аллегорию. Классический Исаак Ньютон (1643–1727) в Википедии и в нашем приложении «Известные люди» (iOS, Android) глядит на нас с портрета Готфрида Кнеллера (1689):
Тут всё прилично: герой одет, хоть и не догадаешься по внешнему виду, кто перед нами: великий математик или начальник монетного двора. А у Блейка Ньютон – нет, не квантовый – но чудаковатый, потому что сам Уильям Блейк (1757–1827) был художником, поэтом и чудиком. Он писал странные стихи и рисовал не менее странные картины, которые иногда объединял в комиксы – «пророческие книги» – и создавал свою собственную мифологию. Типичная страница выглядит вот так (лист 7 из «Книги Уризена»):
Los howld in a dismal stupor,
Groaning! gnashing! groaning!
Till the wrenching apart was healed
Лос завыл в нестерпимой агонии.
И рыдая, стеная, вздыхая,
Исцелил он душевную муку! (пер. Д. Смирнов-Садовский)
Да уж. Поэтому заочно я представлял самого Блейка диким человеком. Примерно таким, каким он изобразил вавилонского царя Навуходоносора II, которого бог за гордыню лишил разума (Библию я читал давно, но оперу Джузеппе Верди «Набукко» знаю хорошо). Вместе с «Ньютоном» они входят в одну серию из 12 больших раскрашенных гравюр. Вот в такой компании обретается первооткрыватель закона всемирного тяготения:
.jpeg)
Но Википедия не подтверждает романтическую версию о пещерном художнике. Настоящий Блейк был непримечательным гравёром средней руки (портрет Томаса Филлипса, 1807):
Он прожил почти всю относительно долгую жизнь в Лондоне. Получил классическое художественное образование, но бунтовал против академических стандартов в живописи. Считал себя христианином, но выступал против англиканской церкви и вообще любых форм организованной религии. Отличался прогрессивными для своего времени взглядами: выступал против рабства, за равноправие женщин и за «свободную любовь», но при этом прожил 45 лет с женой Кэтрин (1762–1831), которую обучил грамоте, и она помогала ему с печатью гравюр. Вот она на наброске мужа 1805 года:
Блейк не получил признания и богатства при жизни. Один из последних шиллингов перед смертью он потратил на карандаш, чтобы продолжить так и незаконченную работу над иллюстрированием «Ада» из «Божественной комедии» Данте. «Водоворот любовников» (1827) во втором кругу Ада:
После смерти мужа Кэтрин продолжала видеть его призрак, с которым консультировалась прежде, чем продать гравюры. А после её смерти часть манускриптов Блейка были уничтожены их верующими знакомыми как еретические и вдохновлённые дьяволом. «Ньютон» уцелел. Экземпляр из Тейт был приобретён в 1805 году Томасом Баттом, который не считал Блейка большим художником, но поддерживал его, как друга. Ещё существует «филадельфийская» копия, раскрашенная по-другому. Блейк наносил краски на картон, потом делал отпечаток на бумаге и заканчивал работу чернилами и акварелью. Поэтому каждая копия его гравюр сильно индивидуальна (технически это монотипии, и называть их гравюрами неправильно, так как печать делается с плоской формы, не имеющей рельефа, с которой сложно получить более одного качественного отпечатка):
Сам Блейк видел призраков и прочие видения с детства: то ангелов на деревьях, то много лет общался с давно умершим братом. Работая в Вестминстерском аббатстве, повстречал там Христа с апостолами, а однажды на лестнице своего дома он увидел самого Сатану, от которого в ужасе бежал. Когда другой художник и по совместительству астролог Джон Варли попросил Блейка изобразить одно из его видений, тот нарисовал загадочный «Дух Блохи» (1820; “The Ghost of a Flea”), который по словам Блейка сидел в тот момент вместе с ними, – попробуй такого подковать:
Неудивительно, что Ньютон, пытающийся описать окружающий мир своей математикой и объяснить призмами, казался Блейку смешным безумцем. Его современник, романтический поэт Джон Китс (1795–1821) в своей поэме «Ламия» (1819) сетовал, что научное понимание, как образуется радуга, уменьшает её красоту:
Philosophy will clip an Angel's wings,
Conquer all mysteries by rule and line,
Empty the haunted air, and gnomed mine—
Unweave a rainbow, as it erewhile made
The tender-person'd Lamia melt into a shade.
… От прикосновенья
Холодной философии – виденья
Волшебные не распадутся ль в прах?
Дивились радуге на небесах
Когда-то все, а ныне – что нам в ней,
Разложенной на тысячу частей?
Подрезал разум ангела крыла,
Над тайнами линейка верх взяла,
Не стало гномов в копи заповедной –
И тенью Ламия растаяла бесследной. (пер. С. Л. Сухарев)
На что бы ни намекала фраза “unweave a rainbow” в наши времена, Блейк считал, что его «духовный глаз», «четырёхкратное» (four-fold) зрение позволяет видеть пророческий свет и творить, в то время как «телесный глаз» (“vegetative eye”), «единичное» (single) зрение таких материалистов, как Ньютон, ограничено и стерильно. Поэтому он изобразил на своей гравюре Ньютона, одиноко сидящим на морском дне, уткнувшимся в чертёж и не замечающим оранжевые и синие водоросли и кораллы позади себя. Некоторые критики даже подмечают сходство скалы, на которой восседает физик, с унитазом. Мог Блейк и такую дополнительную сатиру добавить (зато становится понятно, почему Ньютон без трусов):
Взгляд Ньютона устремлён в мир чистой геометрии: на круговой сегмент и две проведённые к нему касательные. Часть свитка наброшена на левое плечо учёного, и подмечают, что чертёж выглядит проекцией из головы (изо рта?) самого Ньютона. Для Блейка циркуль – символ ограниченного воображения. Примечательно, что Ньютон держит инструмент в левой руке, хотя нет никаких доказательств, что он был левшой. Здесь проводят аналогию с другой, возможно, самой известной работой Блейка “The Ancient of Days” («Великий архитектор»), где «создатель мира» Уризен создал заодно и гигантский циркуль в согласии с библейским стихом: “When he prepared the heavens, I [Wisdom] was there: when he set a compass upon the face of the depth” («Когда Он уготовлял небеса, я [Премудрость] была там. Когда Он проводил круговую черту по лицу бездны» – Притчи 8:27):
Как тут не усмотреть параллель с эпитафией Ньютону (1730), написанной Александром Поупом (1688–1744).
Nature and Nature’s laws
Lay hid in night:
God said, Let Newton be!
and all was light.
Был этот мир глубокой тьмой окутан.
Да будет свет! И вот явился Ньютон. (в известном переводе Маршака бог потерялся, остался один Ньютон).
Природы строй, её закон
В извечной тьме таился
И бог сказал: «Явись, Ньютóн!»
И всюду свет разлился. (не нашёл, чей перевод, но с богом)
(На форзаце первого английского перевода «Математических начал натуральной философии», которые изначально написаны на латыни, изображено, как Ньютон на небесах получает инструкции от Музы Геометрии, а под облаками вселенная управляется математическими законами):
Тут действительно можно подумать, что Блейк боготворил Ньютона и изобразил его молодым и мускулистым, подобно тому, как греки ваяли богов, титанов и героев. Но похоже, что ему просто нравилось рисовать обнажённые мужские тела, а к Ньютону и сложившемуся к тому времени вокруг него культу он относился крайне негативно. Для него Исаак Ньютон, Фрэнсис Бэкон и Джон Локк составляли «Адскую троицу» (Blake’s infernal trinity). И Ньютон для него такой же «чёрт», как и Дух Блохи. Если Навуходоносор – «раб чувств», то Ньютон – «раб разума», виновный в грехе редукционизма и духовной слепоте. В своих «комиксах» Блейк писал: “He who sees the Infinite in all things sees God. He who sees the Ratio only sees himself only.” («Тот, кто видит Бесконечное во всем, видит бога. Тот, кто видит Рациональное, видит только себя»). А на гравюре «Лаокоон» в том числе начертал “Art is the Tree of Life. Science is the Tree of Death” («Искусство – Дерево Жизни. Наука – Дерево Смерти»; надпись справа, повёрнутая на бок):
Блейк сокрушался, что промышленная революция, превращает людей в шестерёнки в машинах. У него есть стихотворение “And did those feet in ancient time” (1804), положенное в 1916 году на музыку композитором Хьюбертом Пэрри и ставшее неофициальным гимном Англии под названием «Иерусалим». Блейк основывался на легенде, что в молодости Иисус побывал в Англии, сопровождая своего дядю, торговца оловом. И в стихе он упоминает “dark Satanic mills” – тёмные сатанинские мельницы.
And was Jerusalem builded here,
Among these dark Satanic Mills?
И был ли здесь Ерусалим
Меж тёмных фабрик сатаны? (пер. С. Маршак)
Обычно сходятся на том, что Блейк под дьявольскими мельницами подразумевал появившиеся фабрики, но есть версии, что англиканскую церковь, университеты в Оксфорде и Кембридже или древние мегалиты типа Стоунхенджа.
Коллега-поэт Уильям Вордсворт (1770–1850) писал о Блейке: "There was no doubt that this poor man was mad, but there is something in the madness of this man which interests me more than the sanity of Lord Byron and Walter Scott." («Несомненно, этот бедняга был сумасшедшим, но в безумии этого человека есть нечто, что интересует меня больше, чем здравомыслие лорда Байрона и Вальтера Скотта»). А потом его творчество раскопали прерафаэлиты, и художественные критики воскликнули: «Вот величайший художник в истории Англии!». “The River of Life” (1805) («Река жизни»):
В 1999 году экземпляр «Книги Уризена» Блейка – той с кричащим челом – был продан на Сотбис за 2,5 млн долларов. А в 2002 году по опросу BBC Блейк занял 38-е место среди величайших британцев всех времён (Ньютон – шестое; ну, хорошо, что не наоборот). Даже затерянную могилу Блейка отыскали и положили на неё новый камень «Поэту, Художнику и Пророку»:
Когда шотландскому скульптору сэру Эдуардо Паолоцци (1924–2005) заказали новую большую скульптуру на площади перед Британской библиотекой, он создал своего бронзового «Ньютона, по мотивам Уильяма Блейка» (1995; “Newton, after William Blake”):
Получился какой-то киберпанк. Ньютон – машина, но мне эти заклёпки намекают на гвозди в распятом Христе. Я вначале думал, что он в очках, но пишут, что скульптор вставил ему глаза от «Давида» Микеланджело. Может, просто по приколу, или это намёк, что позу для своего «Ньютона» Блейк мог позаимствовать с пророка Абиаса из Сикстинской Капеллы:
Когда мы будем в Лондоне, надо будет посмотреть и скульптуру, и гравюру. Что касается меня, я сам порой так же сижу за компом: сгорбленный и отрешённый от остального мира (но не беспокойтесь, за компом я сижу в трусах: не так уж у нас в Юте жарко). Что я в итоге думаю про весь этот спор искусства с наукой? Ньютон был тот ещё мистик, и его религиозные взгляды вызывают дискуссии, а на изучение алхимии и книги Апокалипсиса он потратил больше времени, чем на научную работу. Думаю, что им с Блейком при встрече было бы, о чём поговорить. Я постоянно наблюдаю, что мир может быть рациональным, но люди ведут себя нерационально, и вынужден согласиться с Достоевским, что человек не описывается математической формулой. Какую ни выведи, он специально поступит так, чтобы её нарушить. Современная физика не может разрешить парадокс свободы воли. Можно пользоваться достижениями технического прогресса, работать в науке, но при этом верить в Дух Блохи, карты Таро, Иисуса Христа или глобальное потепление.
Закончу пост картиной Роберта Ханны (1812–1909) “Master Isaac Newton in His Garden at Woolsthorpe, in the Autumn of 1665” (1856; «Мастер Исаак Ньютон в своем саду в Вулсторпе осенью 1665 года»), где есть и яблоко, и книжка, и телескоп, и собачка, и штаны на Ньютоне. А картина в отличие от гравюры Блейка получилась осталась неизвестной:
Комментариев нет:
Отправить комментарий