Осень 2005 года. Я начинаю четвертый курс на химфаке СПбГУ. В конце третьего курса мы распределились по кафедрам, и у нас наконец-то есть более специализированные предметы. “Физическую органическую химию” я беру (да, беру, хотя в СПбГУ у нас не было выбора: что в расписание поставили, то и брали) вместе с другими четверокурсниками “органического куста”, куда входят кафедры органики, собственно ФОХа, моя ХПС (химия природных соединений) и ВМС (высокомолекулярные соединения). Курс ведет доцент кафедры ФОХ Никифоров Владимир Александрович, который потом будет рецензентом моей дипломной работы.
Ему около 40 лет, и он строит курс с “западными” элементами – читает лекции со слайдами PowerPoint (на которых я неизменно засыпаю – вот это тоже что: лень или потребность в бóльшем потоке информации на генетическом уровне?), упоминает современные исследования (из его лекций я узнаю о Soai reaction, уникальность которой до сих будоражит мой ум) и проводит письменные контрольные, которые очень сильно напоминают американские midterm exams. После органики на третьем курсе, которую престарелый лектор читал нам по учебнику 1971 года (советский перевод с американского учебника 60-х), без упоминания палладиевых сочетаний, ФОХ кажется нереально крутым и актуальным предметом (все эти выученные механизмы и уравнения Гаммета позволят мне легко получить ‘A’ по Physical Organic Chemistry классу в Питтсбурге).
Контрольных по ФОХ было четыре (или все же три?), каждая на целую пару. Даже удивительно, как мы успели их написать за один семестр. Надо же еще материал выучить, прежде чем задачки решать. Состояла каждая из 10 задачек на уровне “расставить вещества по степени кислотности и объяснить почему”. Я был уверен, что по каждой контрольной максимум можно было получить 100 баллов, но фотографии показывают, что в третьей явно максимум был 150. Если набирал определенное число баллов по результатам четырех, то получал “отлично” автоматом, без экзамена. Ограничений на число “автоматов” не было: хоть все 30 человек бы получили, и экзамен можно было бы не проводить. Но традиционно “автомат” получали только 4-5 лучших.
Вверху я разместил список результатов после двух контрольных. Вот это уже не по-американски: в США знаешь только свои оценки. Если что-то в Pitt онлайн и выкладывали, то шифровали кодами, имена открыто не писали. Мне казалось, что я сфотографировал все четыре списка, но вот оказывается, что только два – после второй и после третьей:
Вверху – 4 олимпиадника. Про Женю Ларионова я уже упоминал в посте об олимпиадах, с Андреем Борзенко я последний раз виделся в прошлом мае в Ванкувере. На Всероссийскую олимпиаду в Новгороде в 11 классе с нами еще ездил Сергей Мясников, который тут не на самом верху, но он всегда был пофигист и прагматик, после СПбГУ он не поехал в Германии-Канады делать PhD, а пошел сразу работать тестировщиком софта.
Костя Королев – тоже олимпиадник, но на год нас старше. Я как-то никогда не обсуждал с ним его олимпиадное прошлое, но слышал слухи, что выступал он всегда очень непредсказуемо: то решит все и обгонит всех на городе, а потом на России не может решить ни одной задачки. Якобы поэтому он и остался после первого курса универа “на второй год”, зато потом с нами учился на отлично. Но, кстати, даже по его результатам на этих контрольных видно, что он первую написал сильно лучше всех, вторую – весьма средне, третью – снова в лидерах. Ничего, работает сейчас в Питере заместителем генерального директора и вполне по специальности.
Вот существование таких людей для меня – аргумент в пользу того, что успехи в олимпиадах/контрольных все же это частично nature. Саша Манойлов – тоже хороший тому пример. Если он собирался, то решал все не хуже меня, а диплом у него был лучше, чем у нас всех. А если не собирался, то решал или сдавал экзамены сильно хуже своего реального уровня. Но вот тоже успешно устроился в индустрии в Швеции. О том, что олимпиадные результаты или студенческие оценки плохо коррелируют с дальнейшей карьерой, я уже писал. Вот Петя Ледин – мой коллега по ХПС и поездке в Боулинг Грин. По контрольным он далеко не вверху, но это не помешает ему опубликовать статьи в JACS и работать по специальности (в отличие от меня) в соседнем Орегона – с ним и его семьей мы совсем недавно виделись в Сиэтле.
Интересно, кстати, кто из этих 30 человек уехал. Я не про всех знаю и гуглить, как я делал с питтсбургскими одноклассниками не хочу. Знаю, что Костя Трошин и Ксения Бойко в Германии, Аня Алексеева в Италии, Кирилл Хистяев работает в Вay Аrea программистом в Гугле, Ваня Крылов где-то там же географически, но все же ближе к химии. Да и сам Никифоров с 2014 года работает не в СПбГУ, а в Норвегии, изучает методами ФОХ, насколько загадили океан химикатами.
Помню, как собрал он нас “автоматчиков” в конце семестра и спрашивал совета: как преподавать химию, чтобы было интересно и нам, отличникам, и тем, кто плетется в конце списка и с трудом получает “трояк” с пересдачи. На кого он, как лектор, должен ориентироваться? Не было у нас ответа. Но это уже другой вопрос. Пора вернуться к моему подходу к решению задач.
Я с олимпиадных времен научился очень быстро прочитывать условия, схватывать суть и начинать решать, но при этом быть готовым переходить к следующим задачам, если что-то не решается сразу. Помню, как после первой контрольной наша магистрантка с ХПС Оля Антимонова, которая брала этот курс с нами, жаловалась мне, что застряла на третьей задаче, а потом оказалось, что надо было не тормозить, а идти дальше, там под конец были простые задачи, которые она не успела решить. Вот тут кажется, что все же опыт олимпиад, решение сотен задач на время чему-то учит.
Мне, конечно, было бы приятнее рассказывать, что это я так много учился, поэтому так много знаю. А если у меня просто мозги особенные, которые умеют запоминать кучу нужной и ненужной информации, то нет ничего особенно удивительного, что я готовился к экзаменам меньше других, а сдавал лучше. Я мог читать и запоминать, а другие не могли. Где им со мной тягаться в таких искусственных соревнованиях? А система образования благоволит и раздает плюшки и стипендии как раз тем, кто умеет за час решить больше задачек с известными ответами, а не тем, кто умеет месяцами-годами решать научные задачи.
Если у меня будет вдохновение, то я напишу потом пост и о Case Study #2 о решении на время уже задач по программированию, который и вызвал у меня воспоминания об этом Case Study #1. По жизни я могу тормозить над простыми вещами, но в условиях соревнований подключаются какие-то внутренние ресурсы, которые позволяют решать то, что в обычной жизни я бы не решил. Или лучше написать о дебатах кандидатов от демократической партии?
Комментариев нет:
Отправить комментарий