Наш доктор был не из брезгливых и долго просиживал над микроскопом, разбираясь в сортах естественных выделений, пока не обнаружил самые жирные лактобациллы Lactobacillus acidophilus. Они превращали лактозу и другие сахара в молочную кислоту, повышая кислотность среды в кишечнике до уровня неблагоприятного для жизнедеятельности патогенных бактерий (включая стафилококки) и грибов. В 1908 году Пьер Букар зарегистрировал новый противодиарейный препарат «Лактеол» (« Lactéol ») и основал в пригороде Парижа компанию, которую для солидности и из тщеславия назвал « Laboratoire du Lactéol du Docteur Boucard ».
Времена были антисанитарные, и «Лактеол» стал популярен во Франции и за её пределами, особенно в тропических колониях. Препарат приносил миллионы франков своему создателю, который отныне мог посвящать своё время искусству и развлечениям. У доктора Пьера Букара было всё: не хватало только парадного портрета, чтобы увековечить своё изобретение и заодно себя любимого. И за ним он отправился к самой модной и скандальной парижской художнице Тамаре де Лемпицка.
Её настоящее имя было Мария.
Она родилась в Варшаве в 1898 году в обеспеченной семье еврейского адвоката Бориса Гурвич-Гурского и польской светской львицы Мальвины Деклер. Девочка ни в чём не нуждалась, но ей было скучно в частной школе в Лозанне, куда её определили родители. Она притворилась больной и сбежала из школы путешествовать с бабушкой Клементиной по Французской Ривьере и Италии. И пока Клементина играла в казино в Монте-Карло, Мария гуляла по Флоренции и Риму, где влюбилась в искусство эпохи Возрождения. После развода родителей и смерти бабушки она не стала возвращаться домой, а отправилась жить в Петербург к богатой тётке Стефе и её мужу-банкиру.
Марии было 15 лет, когда в опере она встретила высокого красавца, подающего надежды юриста Тадеуша Лемпицкого. Он был старше Марии на десять лет, и по нему сохли все девушки Петербурга, но Мария уже решила, что выйдет за него замуж. Лемпицкий был беден, а дядя-банкир мог обеспечить хорошее приданое. Через три года в 1916 году Мария и Тадеуш обвенчались в часовне Мальтийского ордена в Петрограде.
Несмотря на бушующую Первую мировую войну, молодожёны вели роскошную жизнь: шампанского лилось рекой, ананасы и рябчики потреблялись в огромных количествах, и только Октябрьская революция положила конец этому прожиганию жизни. В декабре 1917 года ночью ЧК арестовала Тадеуша как шпиона и «чуждого элемента». Мария подняла все свои связи, несколько недель искала мужа по тюрьмам, и, очаровав охранников и шведского консула, добилась его освобождения и выезда через Копенгаген и Лондон в Париж, где уже обосновались её родственники.
И вот вместо дворца Мария оказалась с матерью, мужем и маленькой дочкой Кизетт в крошечной квартире на пятом этаже дома без лифта. Реки шампанского заменил луковый суп. Сломленный пытками в чекистских застенках Тадеуш не искал работу, лежал весь день на диване и пропивал деньги, вырученные от продажи драгоценностей, которые его жена успела вывезти из России, зашив в свою одежду. Мария понимала, что обеспечивать семью придётся ей, но что она умела делать?
Решение подсказала её младшая сестра Адриенна, которая училась на архитектора. Она вспомнила случай из их детства, когда мать заказала художнику портрет десятилетней Марии, а он ей настолько не понравился, что она села и нарисовала портрет своей сестры лучше, чем у профессионала. Если Марии всегда нравилось рисовать, почему бы ей не развивать свой талант? И Мария поступает в Академию Гран Шомье, где берёт уроки у известных художников Мориса Дени и Андре Лота. За неимением другой натуры она рисует натюрморты, портреты соседей и родных, в том числе дочери Кизетт:
Первые картины она подписывает “T. de Lempitzky” – мужской формой фамилии, боясь, что женщину-художника не воспримут всерьёз и предложат низкую цену. И постепенно Мария понимает, что на кубистских коровах, как у её учителя, далеко не уедешь. Так и останешься голодным художником. Нет, она будет писать портреты: если рисовать богатых и знаменитых, то их деньги и слава рано или поздно перейдут на тебя. Её картины будут самые красивые, чтобы галеристам захотелось их повесить в самых заметных местах. Она перекрашивается в блондинку, делает вызывающий макияж: Марии Лемпицкой больше нет – на художественную сцену выходит загадочная Тамара де Лемпицка.
Днём она рисует картины, а по ночам ведёт активную социальную жизнь. Тамара поражает всех работоспособностью: для выставки в Милане она за полгода рисует 28 новых картин. Она крутится в богемной тусовке, среди её друзей художник Пабло Пикассо, писатель Андре Жид и поэт Жан Кокто. Редактор прогрессивного журнала заказывает Лемпицке, чтобы та нарисовала для обложки свой автопортрет в образе «современной освобождённой женщины». Раз автопортрет, Тамара изображает себя в авто – в шикарном зелёном «Бугатти», хотя у неё самой был маленький желтый «Рено» (который к тому же угнали однажды ночью, когда она веселилась с друзьями в кафе «Ротонда» на Монпарнасе), и у настоящего «Бугатти» руль располагался справа, а не слева.
Публика обсуждает её стиль «гламурного пост-кубизма» и распространяет слухи о многочисленных романах, как с мужчинами, так и с женщинами. Про каждую новую картину спорят, успела ли Тамара переспать с моделью или ещё нет. Тадеуша нервирует поведение жены, которая содержит всю семью, включая его. В 1928 году он подаёт на развод: он полюбил другую женщину и возвращается в Польшу. Для Тамары это был удар. Она так и не смогла заставить себя закончить портрет мужа, над которым работала в то время: левая рука, на которой Тадеуш носил кольцо, осталась неоконченной:
И в этот самый момент на пороге дома Тамары де Лемпицка появляется добрый доктор Пьер Букар с очень деловым предложением: «Мадам, я не князь и не маркиз. Я простой доктор, который изобрёл средство, прошу прощения, от диареи. Но я хотел бы, чтобы вы написали мой портрет. Надеюсь, что вы сможете что-нибудь придумать. Не беспокойтесь, я хорошо заплачу».
И Тамара создаёт знаменитый «Портрет доктора Букара» в своём моментально узнаваемом стиле. Когда надо, она прекрасно умеет льстить заказчикам, изображая их лучше, чем они есть на самом деле. Как писал журналист Питер Дэвис: «Никогда ещё карьера, основанная на борьбе с диареей, не была изображена так гламурно». Перед нами не лабораторная крыса, а учёный-селебрити, элегантный и занятой. Зелёный галстук украшен жемчужной булавкой. То, что поначалу можно принять за белый лабораторный халат, оказывается плащом из фильмов о шпионах. Что за оранжевая жидкость у него в пробирке? Спасает ли он человечество от страшной болезни или ворует у врага научный секрет? Таинственную атмосферу дополняет театральное освещение и абстрактные белые поверхности на заднем фоне – то ли «паруса науки», то ли страницы журнала. Портрет доктору очень понравился: даже любимый микроскоп поместился:
Доктор предлагает Тамаре двухлетний контракт с правом первому приобретать новые картины Лемпицки, а чтобы не пошли непристойные слухи заказывает портреты своей жены Луизы:
И старшей дочери Арлетт Букар:
Последняя картина интересна тем, что на заднем плане в порту Канн стоят четыре корабля. Один, из которых носит имя « Lactéol », а на носу другого изображена эмблема компании – красный треугольник в красном квадрате:
На деньги, полученные от доктора, Тамара определяет дочь в дорогой частный пансионат и покупает трёхэтажный дом на улице Мешен на левом берегу Сены, где с помощью сестры-архитектора обустраивает студию в соответствии с последними модными трендами: свело-серые стены, хром и стекло:
От клиентов нет отбоя. Тамара сама выбирает, кого она хочет рисовать, а кого нет, повышает цены и скоро становится миллионершей (в тогдашних франках). И вот в один день в студию псевдодворянки де Лемпицка заходит барон Рауль Кюфнер де Диосег, богатый собиратель произведений искусства и один из крупнейших землевладельцев Венгрии, чтобы заказать портрет своей любовницы – испанской танцовщицы Наны де Эррера.
Рауль Тамаре понравился, а Нана – нет. «Зачем ей барон? Ей хватило бы и трубочиста», – подумала она, но согласилась выполнить заказ. Нану она изобразила такой страшной и вульгарной, что барон за портрет заплатил, но любовницу тут же бросил:
И дело не только в портрете: Рауль сам потерял голову от прекрасной художницы:
Он становится главным покупателем новых картин Лемпицки, а когда умирает жена барона, предлагает художнице свою руку и сердце. Тамара ставит условием, что она сохранит полную свободу в первую очередь в творчестве. Барон соглашается, и в 1934 году она становится настоящей баронессой.
Как она любила говорить: «Чудес не бывает. Есть только то, что ты творишь». И в то время, как жизнь художницы проясняется, над Европой сгущаются тучи. Завтракая вместе с мужем на балконе дорогого отеля в Вене, Тамара видит марширующих членов гитлерюгенда, которые пробуждают в ней тревожные воспоминания о русской революции. Она уговаривает барона продать его земли в Венгрии, отцовский замок с 17 комнатами и картинами старых мастеров и перевести все сбережения в Швейцарию. А банкиров и аристократов на её полотнах сменяют беженцы из Испании, объятой гражданской войной:
В 1939 году Тамара и барон перебираются в США и селятся в Беверли-Хиллз, где «баронесса с кистью» становится любимой художницей голливудских звёзд:
На следующем фото она с Сальвадором Дали: пусть не голливудская, но тоже звезда:
В тот же год Гитлер вторгается в её родную Польшу, и начинается большая война в Европе. Тамаре с большим трудом удаётся вызволить дочь из оккупированной Франции. В 1941 году Кизетт бежит через Лиссабон к матери в Калифорнию, где через два года выйдет замуж за Гарольда Фоксхолла, геолога из Хьюстона, работающего в Dow Chemical. После вступления США в войну Тамара участвует в организации Beverly Hills Women’s Emergency Corps, продаёт и пишет картины, чтобы собрать деньги для армии:
А во Франции доктор Букар вносит свой посильный вклад. Все доходы от компании он направляет на помощь детям, оставшимся сиротами, а его гоночную яхту « Lactéol III » силы Сопротивления использовали для переправки боеприпасов, пока она была не обнаружена и не потоплена нацистами. В 1943 году немецкий солдат, не устояв перед силой искусства, ворует из дома доктора картину Лемпицки “Myrto”. Так её и не нашли. Если вдруг найдёте, просят вернуть. До нас дошло только черно-белое изображение:
После войны интерес к искусству ар-деко и творчеству Лемпицки угасает. В моде новый стиль – абстрактный экспрессионизм Марка Ротко и Джексона Поллока. Тамара тоже пробует перестроиться и рисовать абстракции, но её выставка в Париже проваливается, и она зарекается выставляться и продолжает рисовать «в стол» исключительно для себя:
В 1961 году на океанском лайнере « Liberté » по пути в Нью-Йорк от сердечного приступа умирает барон Рауль Кюфнер (1886–1961). Тамара в горе. «Я потеряла, человека, который безумно любил меня; я потеряла человека, который безумно любил мое творчество и поддерживал меня — я потеряла все!» – говорила она. (На фото барон и баронесса в Венеции):
Тамара распродаёт часть коллекции и совершает в одиночестве три кругосветных путешествия. На древнеримских развалинах в Помпеях она чувствует себя точно так же всеми забытой, похороненной пеплом среди новых исторических событий и, глядя на вулкан, повторяет шёпотом: «Одна, одна…». Наконец, она перебирается к дочери в Хьюстон, где очень скоро достаёт Кизетт своими советами о том, как оформлять дом и воспитывать внучек. Дочь далека от искусства и складывает картины матери на пыльный чердак. И Тамара решается на новую иммиграцию: она переезжает в Мексику, покупает в престижном районе в Куэрнаваке дом под названием “Tres Bambus”, где живёт королевой: с горничными, садовником, шофёром и с последней любовью в своей жизни – мексиканским скульптором Виктором Контрерасом. Этот дом, кстати сейчас продаётся за $18,5 млн:
В 1970-е годы искусствоведы переоткрывают ар-деко. Картины Лемпицки снова набирают популярность и появляются на ведущих аукционах. Её уговаривают провести персональную выставку в Галерее Люксембург в Париже. Меня эта фотография заинтересовала тем, что Тамара на ней стоит на фоне того самого портрета доктора, который тоже туда притащили:
В 1980 году баронесса Тамара де Лемпицка (1898–1980) умирает в Куэрнаваке на руках своей дочери. По завещанию художницы Кизетт и Виктор развеяли её прах над вулканом Попокатепетль (с ацтекского языка науатль это название переводится как «Дымящая гора»), на который Тамара любила смотреть с террасы своего дома:
Пьер Букар (1875–1967) руководил лабораторией до самой смерти в возрасте 92 лет. Портрет кисти Лемпицки висел в его директорском кабинете. Пусть исследованиями и производственными процессами давно управляли другие люди, доктор оставался «большим боссом», которого обожали подчинённые. Он рассказывал им байки о старых временах, а они пекли для него пироги. Жена Луиза (1888–1969) ненадолго пережила доктора, и владение лабораторией и торговой маркой « Lactéol » перешло их дочерям Арлетт и Мишель. Дочери между собой не ладили, и в середине 1970-х компания оказалась на грани банкротства. Лишь продажа портрета доктора и других картин позволили спасти « Laboratoire du Lactéol du Docteur Boucard ». В 2002 году компания была куплена и поглощена канадским фармацевтическим концерном Axcan за $12,6 млн (сейчас часть AbbVie):
Наверняка, наследники доктора сейчас кусают локти. Потому что картины Лемпицки стоят ещё дороже. Среди коллекционеров её творчества называют певицу Мадонну, актёров Джека Николсона и Барбару Стрейзанд. В феврале 2020 года её картина «Портрет Марджори Ферри» (1932) была продана на аукционе Christie’s за $21,2 млн:
По цене проданного произведения Лемпицка занимает четвёртое место среди женщин-художников. Я уверен, что «Портрет доктора Букара» продался бы за не меньшую сумму, всплыви он на аукционе из частной коллекции.
И вот, что интересно лично мне. О Лемпицке написана куча книг и статей. О её жизни есть пьеса и мюзикл. В 2018 году Гугл отметил 120-летие со дня её рождения «дудлом»:
А о докторе Букаре во всей Википедии есть только пара упоминаний в сносках. Я нашёл всего лишь одну статью о нём во французском журнале « Revue d'Histoire de la Pharmacie Année ». Да и та недоступна онлайн. Чтобы её прочитать, мне пришлось написать одному из авторов, и мэтр Тьерри Лефевр из Университета Дени Дидро любезно согласился прислать мне копию (слава Google Translate!). Так и французов на написание статьи вдохновила выставка картин Лемпицки, где они заметили логотип «Лактеола» на портрете Арлетт Букар.
Насчёт Тамары я спокоен: она пробилась бы к успеху и славе и без заказа доктора. А вот Пьеру Букару она обеспечила бессмертие, изобразив его супергероем с микроскопом. Если бы не этот портрет, о бедном докторе все давно бы забыли, и вы о нём никогда бы и не узнали.
***
Ещё одно хорошее эссе о «Портрете доктора Букара» на русском. Можете почитать, что пишут искусствоведы.
Другие мои посты о «научных» картинах:
«Эксперимент с птицей в воздушном насосе» Райта.
«Портрет супругов Лавуазье» Давида.
«Портрет Менделеева» Репина.
Комментариев нет:
Отправить комментарий