2. Кто-то, по-видимому, наложил на меня заклятие, потому что проснувшись в 5 утра, я обнаружил, что превратился в неизвестное науке насекомое. Это было очень досадно, так как я отвечал за планирование поездки и боялся, что с мозгами, съёжившимися в нервный узел, мы куда-нибудь опоздаем и пропустим всё интересное. После того, как С. помог мне перевернуться, мы спустились в лобби отеля. Приветливый портье разулыбался нам, как своим лучшим друзьям. У них инструкция даже с насекомыми вести себя предельно вежливо. Портье рассказал, что исторический центр Праги очень маленький, и у нас уйдёт не больше дня, чтобы обойти его целиком. Что выйти из Праги очень просто, и удаётся почти всем его постояльцам. А если мы забыли, куда идти, то нам следует идти в Замок:
3. Замок возвышался на другом берегу Влтавы. Мы вышли к Карлову мосту, где по заверению портье летом толпятся туристы, художники, торговцы сувенирами и попрошайки. Но мост был пуст, и не у кого было спросить дорогу к Замку:
4. Лишь каменные святые сурово взирали на моё хитиновое облачение. Неожиданно я ощутил, что в своём насекомом состоянии, я понимаю, о чём они говорят. «Что это у тебя? Рога?» «Это не мои рога, это оленя рога. Где это видано, чтобы у турка на голове росли рога! Эй, кто спёр мой ятаган?» «А где видано, чтобы у оленя между рогов рос крест?» «Алё! Привет! Выкупит меня кто-нибудь, или мне весь день здесь сидеть?»:
5. Я поднял свои фасеточные глаза и разглядел перед собой святых Жана де Мата и Феликса де Валуа, основавших с целью выкупа христиан из мусульманского плена орден тринитариев, а так же неизвестно почему примкнувшего к ним болгарского святого Иоанна Рыльского. Не доверяю я этим святым: у них все дороги ведут или в рай, или, в худшем случае, в ад, а нам надо было в Замок.
6. На речке Чертовке я спросил дорогу у сидевшего возле мельницы Водника. Тот скупо указал вниз, в воду, где отражался Замок:
7. Каково же было наше удивление, когда, проплутав по Праге часа два, мы, вместо Замка, снова вышли к «Танцующему дому»:
8. Улыбчивый портье сказал, раз уж мы вернулись, то должны подняться на завтрак, который начали подавать на седьмом этаже:
9. Не сразу заметил я, что окна ресторана с секретом. Они только кажутся панорамными. На самом деле это узкие бойницы, оснащённые по обеим сторонам зеркалами, чтобы нам казалось, что то, что слева – справа, а то, что справа – слева. Неудивительно, что мы не могли дойти до Замка.
10. После завтрака я предложил повторить попытку. С. заявил, что все мои планирования бесполезны и пригрозил закидать меня апельсинами, если мы снова придём не туда:
11. На этот раз Карлов мост жужжал как растревоженный муравейник, и у барочных святых не было проблем найти, с кем попозировать:
12. Мы протиснулись через толпу, и я увидел стоящего на узкой колонне возле моста рыцаря Брунцвика с волшебным мечом, верным белым львом и щитом с гербом муниципалитета (к сожалению, размеры поста слишком малы, чтобы я мог рассказать легенду о нём):
13. – Что ты тут делаешь? – поинтересовался я у него.
– Собираю плату за проход по Карлову мосту.
– Но мост бесплатный, – удивился я.
– Именно, – подтвердил рыцарь. – У меня лучшая работа в Праге.
Не понимающий наших разговоров С. забежал вперёд и недовольно ожидал, когда мы закончим болтать. Он попросил узнать у Брунцвика не только дорогу к Замку, но заодно и способ вернуть мне человеческий вид.
– Идите всё прямо и прямо, потом направо, вверх, затем налево и снова направо, и вы придёте в Замок, – отвечал рыцарь. – Там обитают алхимики, президент Чехии и святой Вацлав на коне. Кто-нибудь из них непременно сможет вас расколдовать.
Вскоре мы стояли посреди тесной Золотой улочки, прозываемой также Аллеей Алхимиков:
14. Здесь император Рудольф II пытался разгадать манускрипт Войнича, а Кафка писал свой «Замок»:
15. За одной дверью мы обнаружили магазин травника, за другой – кузню:
16. В темнице кого-то пытали. Наконец, спустившись по неприметной боковой лестнице в подземелье, мы отыскали лабораторию алхимика.
17. Но алхимик экспериментировал с зельем невидимости или отлучился по нужде. С. пригрозил запереть меня в подвале, но я напомнил, что помимо алхимика нам может помочь президент Чехии. Перед президентским дворцом голубые стражи сменяли синих:
18. Когда зеваки разошлись, а караул занял свои посты, я спросил у девушки-стражницы, как пройти к президенту. Она никак не отреагировала на мой писк, зато сражающиеся титаны замахали на меня мечом и дубиной: «Президент Чехии не принимает насекомых!»
19. Оставался святой Вацлав на коне. Однажды германский король Генрих I подарил чешскому князю Вацлаву руку раннехристианского мученика Вита. В 925 году Вацлав основал церковь на том месте, где теперь высится Собор Святого Вита, строившийся с 1344 по 1929 год.
20. Святой Вацлав, патрон Чехии, должен быть в нём захоронен:
21. С замиранием гемолимфотока вступил я под готические своды.
22. Если не считать двухвостых пражских львов и толпы китайских туристов, в соборе было пусто:
23. – Кто вы такие? Что вам надо? – раздался глас с неба.
– А сам ты кто? – недоверчиво спросил я.
– Я святой Вацлав, – отвечал святой Вацлав.
24. – Мы ищем святого Вацлава, но он должен сидеть на коне. Например, так:
25. – Так я и сижу на коне. А с какой стороны коня, это не так уж важно. Какие времена – такие святые.
– Мы забыли, что мы делаем в Праге. Я превратился в насекомое…
– Взойдите на верх южной башни собора. Оттуда вы сможете увидеть край Праги.
– Спасибо.
– Вход платный, 200 крон с души. Покупаете отдельный билет в кассе и топаете 280 ступенек вверх.
26. По совету святого князя мы поднялись наверх. Под нами расстилалось кирпичное море крыш:
27. Куда ни достигал наш взор, во все стороны была только Прага, Прага без конца и края:
28. С. просил меня не высовываться слишком далеко, но я так увлёкся разглядыванием окрестностей, что меня чуть не склевал соборный петух:
29. С. осерчал и заявил, что на сегодня нам хватит приключений, а завтра первым делом он пойдёт сдавать меня в зоопарк. У них должен быть специальный домик для насекомых.
30. В зоопарке нам объяснили, что я очень большое насекомое, но они могут подселить нас в недавно построенный вольер к двум другим братьям-близнецам. Я прочитал на табличке: «В вольере живут близнецы, Алеут и Грегор, родившиеся 2 декабря 2010 года в Нюрнберге. Они прибыли в Прагу из Варшавы 14 мая 2024 года. Более худой Алеут — доминант в паре, а более крепкий Грегор — любознательный и жизнерадостный. Братья очень дружны и проводят большую часть времени вместе».
– Поживём пока с ними, – предложил С.
Но тут из домика вышли Алеут и Грегор:
31. – Я передумал, – замялся С. – Спроси лучше у первой попавшейся статуи на своём насекомом языке, как нам выйти из Праги.
В тени стояло существо в юбке с телом человека, головой льва и рогами быка. Оно опиралось на валашку, топорик горцев, и держало в руках рог изобилия, на котором сидела утка.
– Бог Радегаст, – прочёл я. – Должен быть рад гостям.
32. Я рассказал богу про наши злоключения.
– Вы не знаете, что делаете в Праге? Это очень скверно. У всех должно быть своё место. Я должен стоять на священной горе Радгошть в Карпатах, но после коммунистического переворота в Чехословакии меня классифицировали по разряду животных и поставили в Пражском зоопарке.
Всей своей насекомой душой я посочувствовал языческому богу. А Радегаст продолжал:
– Вам надо отправиться в еврейский квартал и спросить совета у еврейского мудреца. Только не разозлите огромное глиняное чудовище.
Мы отправились по лабиринту извилистых переулков: С. впереди, я чуть поодаль.
33. Улицы столь узки, что два пешехода не разойдутся без светофора. Не ты идёшь по Праге, а Прага идёт сквозь тебя:
34. Был типичный июньский день. Усевшись на брутального вида универмаге, махали крыльями бабочкосамолёты:
35. Наконец, мы отыскали мудреца. Даже двух. Но нижний был не очень-то разговорчивый:
36. – Я писатель. Мы с приятелем стоим в очереди в муниципальную библиотеку Праги. Если заглянуть в расположенную в ней Башню из Книг, то увидишь ответы на все вопросы. Вы можете встать за нами:
37. Но очередь была столь длинной. Она выстроилась по ступенькам внутри библиотеки, вытекла на улицу, протянулась вдоль фасада и завернула за угол.
38. С. решительно отказался в ней стоять.
– Поищем другого еврейского мудреца, – сказал он. – Не может быть, чтобы в Праге их не осталось. Вон, кажется, висит ещё один.
39. Это оказался не кто иной, как Зигмунд Фрейд, который выслушивал жалобы одного голубя.
– А разве вы не должны висеть в Вене? – спросил я Фрейда.
– Конечно, я должен быть в Вене. Может, и вам надо в Вену? Не это ли глубинная причина вашего насекомого комплекса?
– Мы собирались в Вену, – вспомнил С.
– Но вы не сможете выйти из Праги, пока с вас не снимут все обвинения, – предупредил нас Фрейд.
– А в чём нас обвиняют?
– Этого я не могу знать. Вам надо подать официальное прошение о разрешении в городскую ратушу и ждать, когда вас вызовут.
40. – И долго ждать? Сколько дней?
– Дней – ха-ха-ха! Я вишу в Праге уже несколько лет и не приблизился не только к её границе, но даже к границе этой границы.
И Фрейд продолжил выслушивать, как голубю было страшно сидеть в яйце.
41. Рядом пробили куранты на башне Староместской ратуши. Двенадцать апостолов прошествовали со своими атрибутами. Было совершенно не понятно, кому подавать прошение.
42. В задумчивости побрели мы по Праге, осознавая, что застряли в ней на всю оставшуюся жизнь.
43. Перед очередным зданием, украшенным скульптурами, я спросил:
– Это зверинец?
– Нет, это Рудольфинум, – ответил бородач позади меня.
44. – Мы можем в него войти?
– Нет, – ответил Дворжак. – У вас нет билета. Зато у вас есть билет в пражскую оперу.
– Но мы собирались в венскую оперу, – возразил С., когда я перевёл ему слова композитора.
– И вовсе не в венскую, а в пражскую. Это мне доподлинно известно, – упорствовал Дворжак.
– Но мы не понимаем по-чешски! – воскликнул я.
– Как будто вы понимаете по-немецки! Для насекомых будут субтитры.
Крыть было нечем. Мы пошли в Национальный театр слушать чешскую оперу:
45. Моя голова слегка кружилась после перипетий народной драмы. Я хотел поинтересоваться у гигантской головы, как ей спектакль:
46. Но она начала вращаться в прямом смысле:
47. Вскоре я не мог разобрать, где у неё ухо, где нос, где глаз:
48. Я с ужасом представил, как в полночь наш отель тоже примется танцевать. Когда голова остановилась, я посетовал ей, сколь в Праге необычно, хотя и душевно.
49. – Мы побывали в Пражском замке, но там не смогли меня вылечить.
– Это самый незначительный из всех замков, – рассмеялась голова. – Сами подумайте, пустили бы такую толпу туристов в самый главный Замок. Будто бы в Чехии всего один Замок. Вы не были в Карлштейне?
50. И на следующий день мы, последовав совету, сели в электричку и отправились штурмовать Карлштейн:
51. На скамейке перед входом в Замок сидел усталый турист. С. спросил его, как нам попасть внутрь.
– Если вы хотите войти в Замок, вам надо нанять гида, – ответил турист. – У меня пять гидов, и подумываю о том, чтобы нанять шестого.
52. – Но говорят, что в Замке ничего нет, – предупредил нас турист. – Всё разграблено шведами в 17 веке. А драгоценности Габсбургов перевезены в Хофбург в Вене. Остались пара старых сундуков да череп дракона, убитого Георгием Победоносцем:
53. И снова мы идём по пражским улочкам.
– Вы маляры? – окрикнул меня человек с зонтиком. (Надо ли говорить, что воскресное небо было безоблачное).
54. – Нет, мы туристы.
– И куда вы туристите?
– Мы сами толком не знаем. Мы собирались в Вену, а застряли в Праге на неделю.
– Неделю? – недоверчиво протянул незнакомец. – Похоже, что вы попали в ловушку для туристов. Прага – самый скучный город, который только можно вообразить. Я не представляю, что можно делать в Праге дольше одного дня.
– Мы посетили два Замка, но так и не нашли выхода из Праги.
– А были ли вы на Витковом холме? Некогда там размещался мавзолей Клемента Готвальда, но после бархатной революции все коммунистические мощи вышвырнули вон.
55. – Там можно бесплатно подняться на наблюдательную площадку, – продолжал человек с зонтиком. – Туристы до неё не добираются, но вам понравится.
56. Но на вершине холма наш путь преградил одноглазый Ян Жижка:
57. Я обернулся, чтобы понять, что так пристально рассматривает вождь гуситов.
– Видите ли вы эту дьявольскую конструкцию? – спросил национальный герой. – И ведь её назвали в мою честь Жижковской телебашней! Неужели я настолько уродлив?
58. Я попытался оправдать современную архитектуру. Как-никак со времён Гуситских войн прошло 600 лет. Но Жижка был непреклонен:
– А видите ли вы, кто ползёт по этой башне? Младенцы с печатью антихриста на челе! Понастроили небоскрёбов – близок конец Праги.
59. И тут меня осенило:
– Нам надо отправиться к небоскрёбам! – сказал я С. – Что может быть более анти-пражское, чем небоскрёбы, эти замки современности? Там должен быть выход из Праги.
Мы сели на трамвай и прибыли в район Панкрац:
60. – И? – нетерпеливо спросил меня С. – Где твой выход?
– Сейчас, спрошу у местных жителей.
Внушающим доверия мне показался Красный Жираф: он большой, ему видней, где у Праги конец:
61. – У всего есть начало, но не у всего есть конец, – начал размышлять Жираф. – Вы должны понимать топологию Праги. Если вы не можете выйти через её конец, выйдете через её начало.
– А где у Праги начало?
– Конечно, в Вышеграде!
62. В чём, а в скульптурах на Вышеградском холме недостатка не было.
– Эй, жучара, ты с какого района? – обратились ко мне братья Славой и Забой.
63. – Я читал, что вас никогда не существовало, – парировал я. – Что летопись, где описана, как вы отразили нападение на Чехию войск Карла Великого – мистификация начала 19 века. Вы новые герои, а не старые.
– Нет, мы не новые, а очень старые герои, – возразил то ли Славой, то ли Забой.
– Даже старше, чем Шарка и Цтирад, – поддакнул второй брат.
64. – А кто такая Шарка? – спросил С. – Оргия какая-то.
– Как, вы не знаете, кто такая Шарка? – удивились Славой и Забой. – Тогда вам срочно надо идти в оперу, заполнять пробелы в чешской истории.
65. И мы снова отправились в оперу.
66. – Опера за оперой, так мы и останемся жить в Праге, – пригорюнился С.
– Нам нужен провожатый, который видит дальше других. Вот все эти скульптуры: кто-то же их поставил. У них должен быть самый главный. Он должен знать дорогу. Спросим у Трифота.
67. – Меня придумал Давид Черни, – ответила многоглазая конструкция. – Если у вас хватит духу зайти в его Музолеум в бывшем ликёро-водочном заводе Лиховар, то вам захочется сбежать из Праги, куда глаза глядят. Хм, как вы живёте всего с двумя глазами на брата? Только вход в Музолеум охраняет Красный Череп:
68. – Закрыто, – по-вахтёрски закричал Череп.
– Нам только в щёлочку посмотреть.
– Знаете ли вы, что я только первая скульптура, а внутри пять этажей? И на каждом этаже скульптуры одна страшнее и противнее другой. А из подвала раздаются крики и скрежет.
Мы встали в сторонке ждать открытия Музолеума, изучая извилины на своде Черепа. По карнизу туда-сюда перемещался мужик, который тоже хотел попасть внутрь.
69. – Что если Музолеум открыт только для нас, а мы послушались Черепа и боимся войти? – спросил С.
– Давай предложим ему взятку, чтобы не думать, что мы что-то упустили? 600 крон хватит?
Мужик тем временем уже почти залез в Музолеум, но Череп прыгнул и вцепился ему в спину.
70. – Мне кажется, такое искусство не для всех, – предположил я. – Должен же в Праге быть другой, нормальный музей. С романтическими картинами в духе «Ленин в Праге». Январь, Ильич прибыл на VI конференцию РСДРП и идёт по заснеженному Карлову мосту на фоне проступающего сквозь туман Замка:
71. Мы с С. прошли сквозь современное искусство.
72. И оказались в в Выставочном дворце Национальной галереи Праги:
73. Здесь наши глаза, наконец, отдохнули. Но когда я спросил у маленькой балерины Дега, куда мы идём, она ответила:
– В Париж! В Париж!
74. – Почему в Париж? – переспросил С.
Я пожал членистоногими плечами.
– Предлагаю перестать ссориться и размышлять логично. Мы собирались в Венскую оперу, но оказались в Праге, так? Какая у тебя первая ассоциация, когда ты слышишь «Вена» и «опера»?
– Моцарт?
– А когда ты слышишь «Моцарт» и «Прага»?
– «Дон Жуан»!
– Почему «Дон Жуан»?
– Потому что в Сословном театре в Праге в 1787 году состоялась премьера этой оперы под управлением самого Моцарта.
И мы пошли в Сословный театр слушать «Дон Жуана» Моцарта.
75. Перед входом в театр расположена статуя. Нет, не Моцарта. И даже не Дон Жуана. А, разумеется, Командора. Я поинтересовался у него, не хочет ли он пойти с нами на оперу. Он ответил, что будет на сцене. Я пожелал ему ни пуха ни пера и предложил заходить в гости:
76. – Тебе не показалось, что все скульптуры, у которых мы спрашивали дорогу, мужики? – спросил я у С. – Балерина не в счёт.
– Даже Красный Жираф Ярослава Роны?
– Даже Жираф. Давай спросим у белой королевы Богемии Марии Терезии.
77. – Есть три способа выйти из Праги: окончательный, мнимый и волокита, – предложила она. – Окончательный вам не подходит, так как вы ещё не были в Вене. Есть мнимый выход через вокзал, но выпустят вас только самые нижайшие стражи. Как только на работу вернётся один из высших стражей, он сразу вернёт вас в Прагу. И, наконец, есть волокита. Вы продолжаете свои блуждания, уверенные, что вы на правильном пути. Выход из Праги становится не целью, а процессом.
С. и я переглянулись.
– Мы готовы попробовать мнимый выход.
И перед нами появилась бронзовая эрцгерцогиня Австрии Мария Терезия:
78. [Несколько страниц вырвано.]
79. – Смотри, какие кривые дома сейчас строят в Праге, – сказал я С. – Голым тёткам приходится их поддерживать, чтобы они не развалились.
80. – Будто раньше не строили дома, которые поддерживали голые женщины. И мужчины, – отозвалась Лилит. – Но головой они не умели вращать.
81. – Прикольный тут у вас район, как в Америке, – выжал я из себя комплимент. – Бегемоты всякие плавают.
82. – А вы собираетесь в Америку? – спросила Лилит.
– Точно! – обрадовался С. – Вот, куда нам надо: в Америку. Только не могли бы вы разнасекомить моего брата, иначе его не пустят в самолёт? Пожалуйста.
– Да не вопрос.
83. И я почувствовал, что снова стал человеком. Я хотел поблагодарить статую, но Лилит перестала понимать мои слова, а я её.
84. Мы зашагали в сторону дома:
***
85. Если вы решите использовать мой пост в качестве путеводителя, то учтите, что в паре мест я изменил географию и хронологию. Святой Вацлав висит не в в Соборе Святого Вита, а в дворце Люцерна в центре Праге. В Вышеград мы ходили не в воскресенье после Виткова холма, а в субботу, сразу после посещения Карлштейна.
86. Остальное более-менее правдиво.
Комментариев нет:
Отправить комментарий