Советы помещаю в блог

Не так часто, но пару раз в год мне пишут, спрашивая совета о поступлении в аспирантуру. Я даже стал задумываться, не добавить ли мне на мой сайт о грин-картах пример моего Statement of Purpose и рекомендательного письма, которое я писал за одного из своих российских профессоров. В конце концов, аспирантура – важный шаг на пути иммиграции.

Я надеюсь, что люди, которые спрашивают моего совета, осознают, насколько я квалифицирован судить о современной академии, и еще пишут тем, кто читает больше двух статей в год. Но вчерашнее письмо заставило меня взглянуть на ситуацию с новой стороны. Написал мне парень, который тоже олимпиадник, заканчивает магистратуру по органической химии в России, хочет продолжить обучение за границей и горит энтузиазмом быть ученым-химиком.

И вот он не хочет совершать “ошибку выжившего”: ведь очевидно, что если написать успешному профессору, то тот будет красочно рассказывать, как надо много-много работать, но потом станешь профессором и будет счастье. А вот узнать у человека, который хотел стать профессором, но потом передумал, каких ошибок стоит избегать, чтобы так же не разочароваться в академической науке под конец аспирантуры, может оказаться намного полезнее.

В том числе мне были заданы следующие конкретные вопросы:
1. Какие отношения должны быть между научным руководителем и сотрудником?
2. Как вообще понять, какая научная группа нацелена на получение знаний, а кого интересует только хиршево-материальная составляющая?
3. Как оптимизировать всю ненужную бумажную работу, чтобы больше времени оставалось на науку? 

Ответить на них непросто, поэтому я написал кучу мыслей на тему. И часть моего ответа помещаю в блог.

Во-первых, я сразу же посоветовал переквалифицироваться из химии в айти – чем раньше, тем лучше. Это общее наблюдение, к которому пришел не только я сам, но и несколько знакомых мне химиков и биологов. Квантовикам перестроиться проще, органикам сложнее, но лучше переучиваться в 22 года, чем в 33 (а в 33 лучше, чем в 44). И дело не только в деньгах и общей бесперспективности химии в современном мире. Я собирался быть профессором в том числе, потому что хотел достичь той ментальной гармонии, которую можно назвать work-life balance, но для меня это комплексное состояние без постоянного стресса, без моральных дилемм и компромиссов. И когда я лучше познакомился с тем, чем именно занимаются профессора, я серьезно задумался о том, чтобы заняться чем-то другим. И вот, разрабатывая с братом мобильные приложения, я нашел ту гармонию, о которой мечтал.

Сейчас я учу Java и Android Development. Чтобы хоть немного разбираться в коде, который будет писать мой брат. Жалею, что не начал учить программирование раньше. Не в том смысле, что в детстве, вместе с братом по тем же книжкам, а не начал четыре года назад осенью 2014 года, когда у меня к этому были все возможности и мотивация.

В детстве я программированием заниматься не хотел, а хотел учить химию. И никто никогда меня с этого пути не пытался сбить да и не смог бы. Я выбрал химию сам, прочитав химическую энциклопедию. И ушел из химии сам. Тут, конечно, мой брат с его идеей делать мобильные приложения сыграл роль, но исключительно в плане того, что показал путь, куда можно идти, и ускорил неизбежный уход.

Поэтому я не боюсь, что своими советами испугаю потенциального великого химика. Если человек хочет быть ученым, то он им будет несмотря на мое ворчание. Но я чувствую на себе моральную обязанность, что если ко мне обращаются за советом, то я должен выдать честное предупреждение. Меня самого так в СПбГУ предупреждали, чтобы я не ходил на кафедру ХПС, я не послушался и пошел. Потом понял, что те, кто предупреждал, были правы. Но не жалею, что их не послушал.

Всю бессмысленность и несправедливость академии можно увидеть только изнутри и в процессе. Обычно к концу аспирантуры. И тут проверяется верность человека научным идеалам. Если он готов ради них страдать и писать гранты, то пусть будет профессором. Если не готов, то это тоже нормально. Но я предупреждал, что так и будет :)

Во-вторых, я дал несколько общих соображений, как выбрать профессора (спрашивать недавних выпускников, не идти к тем, у кого слишком большая группа – больше 20 человек – или, наоборот, слишком маленькая, не идти к тем, кто заставляет аспирантов преподавать по много лет), но предупредил, что самое важное – это проект. Он определяет больше половины успеха в аспирантуре. Я на это насмотрелся и в Питтсбурге, и в Беркли. И вначале не понятно ни профессору, ни аспиранту, где золотое дно, которое принесет много крутых статей, а где “гроб”, который заведет в тупик. И не всегда потом можно будет проект безболезненно поменять.

Сколько раз я видел, как два одинаково умных человека оказывались на разных проектах в одной группе. У одного сразу все идет, появляются статьи, а за ними поощрение со стороны профессора, поездки на конференции, премии и стипендии, постдок в крутом месте. А другой буксует. И мне кристально ясно, что поменяй их местами, и первый бы провалился, а второй преуспевал. Что это особенность химии, а не того, что у кого-то руки прямее.

Мне вначале в аспирантуре назначили провальный проект. Я с него быстро сумел перескочить на карбен-бораны, по которым опубликовал десяток статей. А другой парень, которому назначили мой старый проект, ничего не смог по нему добиться и свалил с мастером. Потом именно на карбен-борановый проект перебрасывали тех, у кого ничего не получается, а публиковаться и защищаться на чем-то надо. На постдоке мне поменять проект проф отказался, а я уже сам не особо рвался брать инициативу в свои руки. Точнее я ее взял, но не в плане науки.

Или рассказывали мне такую историю: в группу очень известного профессора приходит новый постдок. И его ставят доделывать проект, который бросил, уйдя на работу в индустрию, предыдущий постдок. Там остается доделать пару примеров, и за две недели работы новый постдок завершает проект, который публикуется в Science, он там оказывается вторым автором – неплохо для двух недель работы и свежего постдока. Но при этом все понимают, что любой компетентный химик на его месте добился бы того же. Но публикация есть публикация. Любой другой вариант (не включать его автором; не отпускать первого постдока, пока тот все не завершит; не заканчивать проект вообще) выглядит еще несправедливее.

Я и с мобильными приложениями провожу параллели. Допустим, мы решили не сами создавать эппы, а заказывать их фрилансерам с уговором разделить доходы пополам (не самая глупая схема, но нам спокойнее все делать самим). И вот я раздаю темы приложений, мне все они кажутся хорошими и перспективными. На каждую тему уже существует много успешных приложений в магазине. Кому-то достаются “Флаги”, которые принесли нам на сегодняшний день 100k+, а кому-то “Города”, которые принесли всего 14k. Но при этом сделать базу данных для “Флагов” намного проще: список стран понятен, все есть в Wikipedia; а для городов надо определиться, какие города включать, найти для них хорошие фото. И кто-то за меньшую работу получит в 7 раз больше, чем другой за большую. Тут получилась бы такая же лотерея как с научными проектами.

В-третьих, я посоветовал искать во время или после аспирантуры возможности индустриальных стажировок. Среди компьютерщиков они распространены, а у химиков нет. И зря. Когда-то я считал индустрию скучной, несвободной, но индустрия разная бывает, как я имел возможность узнать, общаясь с друзьями, кто туда пошел. Энтузиасты науки, которыми являются многие начинающие аспиранты, не понимают, что я имею в виду под “кризисом финансирования” в академии. Им кажется, что если все, что им надо для счастья – небольшая зарплата, чтобы на нее можно было прожить, и лаба, оснащенная для занятия их любимой наукой, то государству будет несложно выделять ежегодно пару миллионов из триллионного бюджета.

И государству действительно несложно. Американское правительство готово содержать, скажем, 4000 химических лабораторий. Проблема только, что энтузиастов-химиков больше 4000. А многие хотят пожизненных гарантий, что если они один раз попали в топ-4000, их будут кормить до пенсии, а каждый год бороться с другими энтузиастами за место в кормушке они считают недостойной ученого “хиршево-материальной” возней.

Но за последние годы я не только отдалился от науки настолько, что уже не уверен, что должен и хочу в нее возвращаться, но и стал более подозрителен к государству, государственному финансированию науки и вообще любым подачкам с его стороны. Это тоже философская позиция, которую в юности сложно понять. И пока я не создал свою альтернативную модель занятия наукой без государственного финансирования, я повторю совет №1 – учитесь программировать.