Брукнер - Малер

Этой весной мой блог грозит окончательно стать музыкально-критическим. На природу выбираться до середины апреля у нас планов нет, а вот в Pittsburgh Symphony набрали билетов на все, что выглядит достойным (концерты из серии BNY Mellon Classics). В этот раз я хочу кратко описать впечатления от Брукнеровского (суббота, 23 января) и Малеровского (пятница, 29 января) вечеров.

Объединяло эти два представления не только близкое расположение по времени, но и дирижирование Манфреда Хонека, и единая программка (так экономичнее). Как следствие, мы забрали программки с собой в субботу и вернулись с ними в пятницу. Необходимость брать программки из дома заставила меня изучить внутренние карманы пиджака: надо же положить билеты в какое-нибудь надежное место. К нашему глубочайшему удивлению я обнаружил заначку в 120 рублей (сотня и две десятки). Я, наверно, их неосознанно уже года три таскаю. Оставил там, где нашел, на счастье.

Различались два концерта не только главными блюдами, но и аперитивами, и погодой. В субботу был не по-январски теплый вечер. Весь снег, вывалившийся на праздниках, уже давно растаял. Я даже куртку надевать не стал. К пятнице, напротив, в Питтсбурге установилась довольно холодная (+12 F = –11 C) и снежная (выпал в четверг) погода. Последнее обстоятельство разве что заставило нас выйти из дома чуть раньше, чтобы счистить снег с машины. С тех пор как мы паркуемся в гараже на 12-ой улице, проблем с поиском места не возникало.

В субботу 23 января зал был почти полон. Казалось, что только в нашем пятикресельном ряду мы оказались в одиночестве. В ту пору в США еще была популярна тема землетрясения на Гаити. В холле слушателей помимо традиционных столов, с которых продаются записи PSO и прочая фанатская атрибутика, встречал стол «Красного креста», где можно было сделать пожертвование. С просьбой поделиться обратился к собравшимся и сам маэстро Хонек перед началом концерта. Я уже свои пять долларов на расселение Гаити и устройство там международного природного парка уже внес накануне в Giant Eagle’e. Так что перейдем к музыкальной составляющей.

В этот первый вечер нам для разогрева предстояло прослушать пятый (последний) фортепианный концерт Бетховена «Император». Почему-то любят ставить его в одну связку с симфониями Брукнера. Единственный раз когда мы были в питерской филармонии, там играли Четвертую симфонию Брукнера и этот самый Пятый концерт. Тогда нам страшно не понравилось сидеть за колонной, музыка, по крайней мере меня, тоже не впечатлила, и с симфониями я завязал до тех пор, пока не услышал историческое исполнение Гергиевым Третьей симфонии Малера в только что открывшемся Концертном зале. А когда мы слушали Четвертую симфонию Брукнера в Питтсбурге, к ней добавили Четвертый концерт Бетховена. Так и ставят их вместе по жизни.

И вот снова фортепианный концерт Бетховена. На клавиши рояля нажимал американский пианист советского происхождения Эммануэль Акс. В программке к моему удивлению было указано, что он родился в Lvov, Poland, но дядька за роялем никак не тянул на семьдесят лет. Дома проверил Wikipedia: в 1949 году он родился, в Украинской ССР. На официальном сайте он тоже может писать Львов, Польша, но меня не проведешь. Я вот тоже иногда сомневаюсь: не стоит ли мне в CV поменять Leningrad, USSR на анахроничный St. Petersburg, Russia.

Больше про фортепианный концерт мне сказать особо нечего. Не так-то просто описывать музыку, в которой сам плохо ориентируешься. Пока для меня многое валится в одну кучу. Со временем, возможно, я смогу судить о достоинствах и недостатках интерпретации, а сейчас Бетховен как Бетховен. Что ожидали, то и услышали. В качестве биса были сыграна одна из «Фантастических пьес» Шумана, и после перерыва все перешли к Седьмой симфонии Брукнера.

В отличие от Малера, Брукнер пробивает дорогу к моему сердцу с трудом, но моему брату он очень нравится. И у меня в этот раз Брукнер пошел лучше, чем в прошлый. Особенно выделилась вторая часть, да и две последующие тоже произвели благоприятное впечатление. Музыка сложная, плохо запоминающаяся. С первого раза не разобраться. Будем продолжать приобщаться. Чего только один-единственный удар в тарелки стоит. Приходится тарелочнику всю часовую симфонию со всеми сидеть рядом ради этого одного удара, но что не сделаешь ради искусства.

А потом была уже описанная поездка в Нью-Йорк на «Симона Бокканегру». В пятницу 29 января на первый взгляд собралось не так много народу, как в прошлую субботу. Но просто многие опоздали. Рабочий день все-таки. Начали с двух скрипичных концертов: Гайдна и Моцарта номер 2. Скрипач Gil Shaham считается крутым: играет на скрипке Страдивари. Но в концертах ему впечатлить меня не удалось. Музыка показалась станадартно-предсказуемой, незапоминающейся и усыпляющей. Моцарт вышел чуть поживее. Может, от того, что к струнным добавились духовые, и звук стал более привычным и насыщенным. У Гайдна, к слову, еще клавесиноподобное устройство было задействовано. Скрипичные концерты Моцарт написал по молодости (назад включили радио – «Реквием» Моцарта – совсем другой коленкор). Гайдн вообще большую часть своей музыки писал для увеселения высокопоставленных особ. Так что только в виртуозном бисе Джил продемонстрировал, как поразительно богато может звучать сольная скрипка.

А тут и Малер подоспел. Подавали Четвертую симфонию, которую мы в живую еще ни разу не слушали. Музыканты по случаю этой «камерной» симфонии забили всю сцену. Одних ударников было человек пять. Каждый со своим барабаном, колокольчиком или погремушкой. Первая часть, на мой взгляд, удалась. Оркестр будто разделяется на отдельные группы, которые звучат по очереди. Вот только деревянные духовые отдудели, как принялись наяривать контрабасы. Я уже сказал, что Малер мне ближе и проще, чем Брукнер. Думаю, что Хонеку и большинству простых людей тоже. Зря что ли PSO собирается записать все симфонии Малера, а не кого-нибудь еще.

В третьей части тоже есть хорошие моменты. То все тихо, скрипки завораживающе тремолируют, а потом как жахнут все разом во главе с литаврами. В общем, долго ли скоро ли добрались до четвертой части. Тут выступила корейская сопрано по фамилии Им. Наверно, такова была установка дирижера – петь на piano. Но на мой вкус вышло уж слишком тихо. Некоторые ноты приходилось домысливать по памяти. В самом конце, как только затихла последняя струна арфы, в зале повисла пауза. На самом деле именно так и надо реагировать на окончание произведения: помолчать, проникнуться моментом, а потом хлопать. Американская публика редко сдерживается от того, чтобы не рассыпаться в овациях, когда еще звучат последние ноты. Но на этот раз пауза перед аплодисментами получилась красивая.

Изучая программку, я заметил показательный факт. Все пятеро из прослушанных за неделю композиторов закончили свой жизненный путь в Вене. Ну, да они все по сути австрийцы. А с Малером мы расстаемся не надолго, до следующей субботы. А куда делась Третья симфония Бетховена? – спросите вы. Об этом я поведаю в моем следующем отчете.